Проклятие желтых цветов

— Он знает, что говорит! Возможно, у меня есть украшение, которое вам подойдет.

Когда я облачилась в свое платье такого же цвета индиго, как и ногти, Света принесла мне цепочку какого-то дизайнера, о котором я даже не слышала. С ней действительно мой образ стал выглядеть полностью завершенным.

К тому моменту, когда нам надо было выходить из дома, снова начался дождь, правда, мелкий. И это было не самое страшное. На аукцион мы должны были ехать на разных машинах, потому что Родионов отвел мне роль подсадной утки. Было бы некрасиво, если бы лот, который выставляла Светлана, приобрел кто-то из ее окружения. Именно так рассуждал Антон, а Света с ним соглашалась. Он заботился о репутации своей жены и мешал мне обеспечивать ее безопасность. Все, что я могла, так это взять с Родионова обещание, что по дороге в галерею «Платон» он не будет отрываться от меня.

Вышла я во двор первой, раскрыла зонт и стала проверять сначала родионовский «Лексус», а потом свой «Фольксваген». Наверное, мои действия со стороны выглядели странными — облачиться в вечерний туалет, чтобы заглядывать под днища автомобилей, но мне было все равно, кто из жителей этого дома что обо мне подумает. Угроз обнаружено не было, поэтому я позвонила Родионовым и сказала, что они могут спускаться. Когда они вышли на улицу, я сначала довела Светлану под зонтом до ее машины, а затем села в свою. И вот тут небо как прорвало! Дождь стеной обрушился на капот и лобовое стекло. Я включила «дворники», но они еле справлялись со своей задачей. Нам бы переждать ливень, но Родионов думал иначе. Увидев, что «Лексус» начал движение, я была вынуждена последовать за ним.

Дождь хлестал и хлестал по стеклу, воды на дороге скопилось столько, что ливневые стоки с ней не справлялись. Местами мой «Фольксваген» окунался в лужи по самые пороги. Периодически лобовое стекло окатывали волны от идущих навстречу автомобилей. Так что ехать порой приходилось совершенно вслепую. После очередной такой волны я поняла, что не вижу впереди себя «Лексус». Не убирая левой руки от руля, я достала правой телефон из клатча и позвонила Светлане. Точнее, хотела позвонить, но не смогла, потому что не было сигнала сотовой связи.

Доехав до галерии «Платон», в которой традиционно проводятся все тарасовские аукционы, я постаралась разглядеть, какие машины стоят на парковке. Автомобиля Родионовых там не было. Я стала ругать себя за то, что сдалась, причем практически без боя, на волю Родионова, решившего, что нам надо ехать порознь. То ли я расслабилась после салона красоты, то ли не предусмотрела погодный форс-мажор, но факт оставался фактом: я приехала на аукцион, а Родионовы — нет. Очередная моя попытка дозвониться до Светланы не увенчалась успехом.

Дождь несколько поутих. Около моей дверцы нарисовался швейцар с огромным черным зонтом, который намеревался проводить меня до входа. Он открыл дверь и подал мне руку. Я выпорхнула из машины, да-да, именно выпорхнула, потому что мне пришлось перепрыгивать через лужу, около которой я имела неосторожность остановиться. Перед тем как зайти в галерею, я оглянулась назад. Среди только что подъехавших автомобилей «Лексуса» белого цвета не было.

— Прошу вас! — Мужчина в смокинге галантно распахнул передо мной двери.

Я зашла, немного огляделась и направилась к стойке регистрации за карточкой участника. Потенциальных жертвователей, привлеченных сюда высокой благой целью, собралось уже немало, а вот организация хромала. Одна девушка, регистрирующая посетителей, явно не справлялась со своей задачей, поэтому у стойки собралась очередь. На благотворительном аукционе в Париже, на котором мне посчастливилось побывать, все было организовано безупречно, а вот публика выглядела гораздо скромнее, чем здешняя. Хотя этих людей можно было понять. В Тарасове проводится не так-то много светских мероприятий, а где еще выгуливать свои дизайнерские наряды и драгоценности, если не на них?

Наконец я получила свою карточку с номером 35, оглянулась на вход, но Родионовых так и не увидела и прошла в зал. Он был заполнен только наполовину. Я заприметила несколько знакомых лиц, в том числе двух своих бывших клиентов. Один поприветствовал меня легким наклоном головы, а другая сделала вид, что мы незнакомы. Меня это не слишком тронуло, я думала о Родионовой. В клатче завибрировал смартфон, свидетельствующий о том, что возобновилась связь. Я достала его и прочитала эсэмэску от Светланы. Она написала всего лишь два слова: «Мы подъезжаем». Вряд ли сейчас меня могло что-то порадовать больше, чем эта короткая фраза. Родионовы вошли в зал одними из последних.

Как и все подобные мероприятия, этот аукцион начался с выступления ведущего, который стал вдохновенно рассказывать о той высокой и благой цели, ради которой мы здесь все собрались.

— Дамы и господа, спешу вам сообщить, что все вырученные средства будут направлены в тарасовский хоспис для детей «Перышко».