Проклятие зверя: 3 дочь, 13 невеста

Ежели Вагра чуял, за версту обходить старался, дабы не натворит дел, хоть и рвал на себе волосы за своё бездействие. А вот Иржича со скрипом зубов навещал. Парень быстро шёл на поправку. Меня не особливо был рад видеть, но благодарен, что дали шанс жить. И я с ним держался ровно. Ссориться не было смысла, хоть и ревность во мне ещё кипела, как вспоминал Славку в его объятиях, но тому на смену другая картинка вставала — когда Иржич дверь в хоромину защищал.

Так что было мне до него дела — пусть живёт, но в стороне от Славки, а Славушку до трясучки желал видеть. Уже и спал плохо, ночью волколаком перекидываясь и под окнами хоромины-лазарета высиживая, вдруг выглянет мелкая и меня узрит.

Но надежды рушились раз за разом, и я терпение терял с каждым днём. Мне бы хоть глазком на неё глянуть! Убедиться, что жива воочию, дыхание её слышать, запах ближе ощутить…

С ума сходил, сам это понимал, но пути назад не видел.

Буду подыхать тут!

Потому не ожидал Дагра в гости. Вечерело уже, люд по домам расходился, я в избе лекарки трапезничать готовился. Бабка изысков не готовила, но помереть с голоду не давала. И за то спасибо!

Хотя, чего грешить, когда в желудке урчало, не мешкая, в лес бежал — дичь ловил. Чуть желудок натешив, и Радиме пару зайцев притаскивал. Благодарности ни разу не услыхал, но в следующем блюде мясо плавало.

— Вот ты где? — с ходу брякнул отец и присел на скамью за стол, даже приглашения не дожидаясь. Взглядом лишним по убранству не скользнул, но я знал, Альфа уже всё до мелочей запомнил, где что лежало, стояло, даже ведал, где и что запрятано было. — Ну что, село, гляжу уже подняли…

Радима хоть и была старой и медленной, но всегда и всё успевала, вот и сейчас перед отцом уже стояла миска с кашей и зайцем в жареном луке. Дагр принял угощение как должное, даже носом не повёл. Ложку взял и принялся в рот закидывать еду. Я миг помялся и тоже за компанию ужинать начал. Чего таращиться и молчать?

— В общем Вагра я отравил территории наши обхаживать, а то слишком он свернулся на этом селе, — Альфа пустую миску сдвинул на центр стол, а руки водрузил на её место. — А ему и другие районы познавать надобно, — добавил так, будто сам с собой говорил. — Там как раз невесты уже подоспели, пусть побегает, кровь погоняет…

Я правда не понимал, зачем он мне о том рассказывал. За отцом не виделось мыслями своими и планами делиться. Причём со мной!

Потому я молчал.

— Смотрю, ты у меня на харчах людских окреп быстро. Аль это любовь тебя закаляет? — пристрелил холодным взглядом.

У меня аж кишки льдом покрылись, на горле точно удавка шипастая.

Альфа перевёл глаза на бабку:

— Ты, Радима мне парня не совращай, стара поди уже. Ему молодая кровь надобна, — хмыкнул похабненько, а у меня глаз дёрнулся. Не помнил я за отцом таких вольностей в общении с людьми. Он вообще с ними лишний раз не разговаривал.

— Почему бы и нет? — фыркнула лекарка. — Приживаемся хорошо, он парень у тебя смышлёный, сильный. Я таких люблю, — хихикнула скрипуче и со стола посуду забрала.

— То и видно, — продолжал глумиться Альфа. — Вон как готовить взялась, знаешь, зараза, что пусть к сердцу мужика, будь от трижды волколаком, лежит через желудок, вот моего первенца и захомутала.

— Не ревнуй, Дагр, — отмахнулась Радима, прежде чем выйти из дому, — раньше было нужно на меня клевать. Тепереча поздно. Дважды двери одному мужику не открываю, скамью не стелю!

Я наверное в оцепенение впал, потому что отец меня пробудил ударом по спине, которая уже порядком зажила:

— Вотчина твоя, — перестал скалиться, взирал пристально, точно в душу пытался заглянуть, — но помни, что самки человеческие манны для нас. Не сорвись. Лучше упредить свою слабость и уйти, нежели понадеяться на свою силу и натворить дел…

Я даже ответить ничего не успел, Альфа размашистым шагом комнатку пересёк и был таков.

Сидел я, да в пустоту дверного проёма таращился, не веря, что сейчас видел и слышал, и очнулся, когда бабка меня толкнула в бок:

— Чего спать удумал? А ну подь за мной…

Нехотя вырвался от пустых дум, понимая, что теперь особливо душа ныть начала, Зверь чуял самку и её зов начинающийся. И выть я был готов надсадно и беззаветно.

Но за Радимой пошёл. По темени села, меж домов… И не поверил счастью, когда в сторону хоромин невест свернули. Только вдоль забора высокого прошли, тропу, которую знал, как свои пять, и остановились перед калиткой. Не было тут замков пудовых, не было и затворов других, но всяк знал, что ходить сюда сторонним запрещено.

Радима калиткой скрипнула:

— Ежели собрался её тут ждать, сомневаюсь, что быстро встреча случится, — насмешливо, но без улыбки, только глаза светлые явно потешались надо мной и моим неверием счастью. — Ну чего таращишься? — устало поморщилась, мотнула головой, требуя пошевелиться. — Быстрей пошли, покуда все по своим комнатам разошлись, не будет на пути много встречных, — мысль пояснила.

Диковато было, но ноги не привычно дрожали и сердце в груди заходилось от радости, оглушая и сбивая дыхание.