Проклятое ожерелье Марии-Антуанетты

Ее страсть и желание передались ему, он быстро сорвал с себя рубашку, обнажив мускулистое тело полубога, потом бережно, словно драгоценность, поднял графиню на руки и понес на кровать. Положив возлюбленную на подушки, Жозеф несколько секунд гладил ее черные, еще влажные после бани волосы, а потом впился поцелуем в алый пухлый рот.

* * *

Через полчаса они, разгоряченные любовными утехами, лежали на мокрых от пота простынях. Губы Жанны улыбались, а огромные голубые глаза изучали щербинки в потолке. Жозеф наклонился к ней.

– О чем ты думаешь?

– Мне было хорошо с тобой. – Она немного приподнялась и поцеловала заросшую щетиной щеку. – Странно, что жизнь может свести людей вот так, а потом раскидать в разные стороны. Что-то подсказывает мне, что мы никогда больше не увидимся.

Парень уткнулся лицом в подушку и тяжело вздохнул.

– Я буду помнить о тебе всегда.

– Я тоже, Жозеф. – Де Ла Мотт погладила его мускулистый живот и прислушалась. – А вот и конец нашей сказке. Кажется, к дому подъехал экипаж.

Мужчина вскочил и стал быстро натягивать одежду.

– Госпожа, вы тоже одевайтесь! – Его тон снова стал почтительным. – Это действительно за нами. Жаль, отдохнуть не успели. Путь предстоит неблизкий.

– Ты жалеешь? – Прекрасная в своей наготе, белая, как лебяжий пух, напоминавшая лесную богиню, графиня подошла к любовнику и провела рукой по его жестким волосам. – Неужели ты жалеешь?

Жозеф прижал ее к себе.

– Будь я волшебник, я бы остановил эти мгновения, – признался он и хотел еще что-то добавить, но в окно постучали, и раздался грубый голос нового кучера:

– Эй, поторопитесь!

– Уже идем! – Влюбленная парочка молниеносно собралась и вскоре уже разместилась в карете.

Озерск, 2017

Дом престарелых маленького поселка городского типа, коим когда-то считался Озерск, не выглядел внушительным архитектурным строением. Его владелец, вероятно, понимал, что стариков здесь по сравнению с большим городом гораздо меньше, и построил трехэтажный особнячок на берегу заросшей камышом мутной речонки. Место было довольно красивым – об этом подумали и Юля, и Сергей. Справа от здания с белыми колоннами и огромными евроокнами зеленел сосновый лес, а слева, за речонкой, расстилалась бескрайняя степь. Впрочем, старики могли не утруждать себя походом к речке или в лес: за забором, скрывавшим бедных постояльцев от посторонних глаз, разбили прекрасный парк с газонами, на которых летом и осенью благоухали розы разных цветов, шумели маленькие фонтанчики, в крохотных беседках можно было спрятаться от палящего солнца в жаркие летние дни. В общем, благодать, да и только! Знакомая Калерии Борисовны оказалась юркой старушкой лет семидесяти, в чистом белом халате и такой же выглаженной до скрипа косыночке.

– Калерия говорила о вас, – приветливо начала она. – Кстати, вам повезло. Я только что вывезла его на прогулку. Пойдемте со мной.

Они миновали мостик, перекинутый через искусственный пруд, по которому плавали внушительные белые кувшинки с желтой серединкой, и подошли к одной из беседок, расположенной возле розового куста, только выбросившего глянцевые темно-зеленые листики. Тощий бледный старик с длинными белыми волосами, зачесанными за уши, сидел в инвалидной коляске и безучастно смотрел в одну точку.

– Станислав Михайлович! – ласково окликнула его сиделка. – К вам гости.

Пономаренко даже не повернулся, и Сергей, взяв Юлю за руку, подошел к нему: