Проклятое сердце (ЛП)

Прежде чем я успеваю произнести хоть слово, он вдавливает ногу в педаль газа и мчится прочь от бордюра.

2. Данте Галло

Охрана в «Дрейке» жесткая, благодаря всем напыщенным политикам, пришедшим на гала-вечеринку. Богатые люди воспользуются любым предлогом, чтобы устроить себе праздник. Банкеты по случаю награждения, сбор средств, благотворительные аукционы — все это просто повод для них публично похлопать друг друга по спине.

В La Mer, ресторане моего отца, подают ножки камчатского краба, алые креветки и устрицы в половинках раковин, которые создают гигантскую башню из морепродуктов в центре фуршета. Мы дешево заплатили за эту работу, потому что сегодня мы не будем получать прибыль от креветок.

Я подъезжаю на своем фургоне к служебным дверям и помогаю кухонному персоналу выгружать ящики с замороженными моллюсками. Один из охранников заглядывает на кухню, наблюдая, как мы вскрываем ящики.

— Как это вообще называется? — говорит он, с ужасом глядя на алых креветок.

— Это лучшие креветки, которые ты не можешь себе позволить, — говорю я ему, ухмыляясь.

— О, да? Сколько они стоят?

— Сто девятнадцать за фунт.

— Да ну нахер! — он недоверчиво качает головой. — За эту цену лучше вытащите мне из океана русалку в натуральную величину с сиськами четвертого размера.

Как только мы благополучно убрали все продукты во встроенный холодильник, я киваю Винни. Мы ставим последний ящик под тележку для обслуживания номеров.

Винни работает в «Дрейке», иногда посыльным, а иногда посудомойщиком. Его настоящая работа — обеспечивать гостей определенными вещами — такими, которые достать немного труднее, чем свежие полотенца и дополнительный лед.

Я знаю его с тех пор, как мы бегали по Старому городу в кроссовках Человека-паука. Я стал чертовски большим, в то время как Винни остался прежним — тощим, веснушчатым парнем, с ужасными зубами, но с великолепной улыбкой.

Мы поднимаемся на служебном лифте на четвертый этаж. Лифт тревожно кренится под нашим общим весом. «Дрейк» — один из самых шумных отелей Чикаго 20-х годов — с тех пор он был отремонтирован, но не сильно. Здесь остались медные дверные ручки, хрустальные люстры, стеганые стулья и затхлый запах ковров и драпировок, которые не чистили последние пятьдесят лет.

Бьюсь об заклад, Дукули в бешенстве от того, что его заселили в какой-то типичный номер на четвертом этаже. У него есть вид на озеро, но до президентского люкса ему далеко. К несчастью для него, он не самый важный человек в городе на гала-вечеринке, даже близко. На этом конкретном мероприятии он едва входит в первую половину значимых персон.

Наверное, поэтому он все еще дуется в своей комнате, когда вот-вот начнется гала-вечеринка. Я чувствую запах сигарного дыма, просачивающегося из-под его двери.

— Ты хочешь, чтобы я пошел с тобой? — спрашивает Винни.

— Нет, — говорю я. — Ты можешь вернуться вниз.

На кухне все будут заняты делом. Я не хочу, чтобы Винни попал в беду или чтобы кто-нибудь его искал. Кроме того, я уже дважды имел дело с Дукули. Так что не предвижу никаких неприятностей.

Винни оставляет меня с тележкой для обслуживания номеров.

Я стучу в дверь — три стука, как договаривались.

Телохранитель Дукули открывает ее. Он типичный здоровенный и угрюмый тип, одет в хороший костюм, но выглядит так, будто живет на вершине бобового стебля.

Он впускает меня в номер, который состоит из двух спален с гостиной между ними. После быстрого осмотра, чтобы убедиться, что я пришел без оружия, он ворчит:

— Присаживайся.

Я устраиваюсь на ситцевом диване, в то время как людоед занимает кресло напротив. Второй телохранитель прислоняется к стене, скрестив руки на груди. Этот парень немного худее своего друга, с длинными волосами, собранными в хвост на затылке. Я хочу сказать ему, что быть приспешником с завязанным хвостом вышло из моды с последним фильмом Стивена Сигала. Прежде чем у меня появляется шанс, Дукули выходит из своей комнаты, яростно попыхивая сигарой.

Он уже одет в свой официальный смокинг, который обтягивает его живот. Он один из тех мужчин, которые выглядят практически беременными, потому что его вес сконцентрирован исключительно посередине, между тонкими руками и ногами. Его коротко подстриженная борода покрыта сединой, а густые брови нависают над глазами.

— Данте, — говорит он вместо приветствия.

— Эдвин, — киваю я.

— Сигару? — он протягивает первоклассную кубинскую сигару, тяжелую и ароматную.

— Спасибо, — говорю я, вставая, чтобы взять ее у него.

— Подойди к окну, — говорит он. — Нам поступила жалоба от администратора. Судя по всему, ни в одной из других комнат больше не курят. Куда катится эта страна?

Он кивает Хвостику, который поспешно открывает окно и поднимает створку. Задача не из легких, поскольку старое оконное стекло практически приварено к месту временем и прочностью. Там нет решетки — просто прямой спуск в четыре этажа к навесу внизу.

Я вижу лимузины, подъезжающие к обочине, из дверей которых выходят завсегдатаи вечеринок, женщины в ярких цветах драгоценных камней, мужчины в оттенках черного, серого и темно-синего.