Проклятое сердце (ЛП)

— Вас нет в списке, — ворчит один из них.

Симона наклоняется вперед. Она выглядит сногсшибательно в серебристом мини-платье, которое облегает ее фигуру. Ее волосы облаком вьются вокруг лица. Это делает ее черты особенно мягкими, молодыми и женственными.

— Ты уверен? — говорит она своим нежным, воспитанным голосом. — Я думаю, что мистер Кенвуд с особым нетерпением ждет встречи со мной. Ты ведь знаешь, кто я, не так ли?

— Да, — быстро отвечает второй охранник. — У меня все еще есть выпуск Sports Illustrated с вами на обложке.

Симона одаривает его своей самой очаровательной улыбкой. Я знаю, что она просто проводит нас через ворота, но я сгораю от ревности, когда вижу, как она смотрит на него своими кошачьими глазами, а ее густые ресницы трепещут.

— Это так мило! — говорит она. — Я бы хотела, чтобы он был у тебя с собой. Я бы его подписала.

— Я сообщу мистеру Кенвуду, что вы поднимаетесь, — вежливо говорит охранник.

— Спасибо! — говорит Симона, посылая ему воздушный поцелуй.

Я завожу машину, едва дождавшись, когда ворота откроются, прежде чем с ревом въехать. Я чувствую, как горит затылок. Симона сейчас еще более великолепна, чем когда я ее знал. Интересно, выдержу ли я то, как мужчины пускают на нее слюни, куда бы она ни пошла. Эти охранники не могли держать свои челюсти закрытыми. Мне хотелось выпрыгнуть из машины и выбить дерьмо из них обоих. А Симона даже не моя.

Не имеет значения. Это больше не вариант.

Девять лет назад Симона довольно ясно дала понять, что она ко мне чувствует.

Я никогда не дам ей еще одного шанса вырвать мое сердце и растоптать его. В прошлый раз я едва выжил.

Мы ускоряемся к дому. Симона слегка ахает, когда видит его. Я не думаю, что она впечатлена — место просто эпатажное. Это самый показушный особняк, который я когда-либо видел. Похоже, он бы больше подошел Бель Эйр, чем Чикаго.

Это белое греко-римское чудовище, похожее на три особняка, поставленных друг на друга. Куча колонн и спиралей, арок и проходов. Полукруглая подъездная дорожка огибает гигантский фонтан, больше, чем фонтан Треви в Риме. Вода брызжет из пастей дельфинов, в то время как несколько русалок цепляются за крепкие руки и ноги царя Тритона.

Я останавливаюсь рядом с фонтаном, чтобы парковщик мог забрать мои ключи.

— Боже мой, — шепчет Симона, выходя из машины.

— Добро пожаловать, — говорит парковщик. — Проходите через главный уровень. Вечеринка проходит по всему дому и на заднем дворе.

За нами подъезжает еще больше машин. Каждая из них представляет собой суперкар стоимостью 250 тысяч долларов или больше. Какой-то парень, которому на вид всего двадцать один, вылезает из Ламборджини. Он одет в шелковую рубашку с тропическим принтом и брюки в тон, на шее у него около двадцати золотых цепочек. На нем зеркальные солнцезащитные очки, несмотря на то, что сейчас десять часов вечера.

— Не думаю, что это вечеринка в моем вкусе, — говорю я Симоне.

— И какая вечеринка пришлась бы тебе по вкусу? — спрашивает она меня, приподняв бровь.

— Ну… — теперь, когда я задумался об этом, думаю, что вообще никакая.

— Может быть, пинта Гиннесса, час на бейсбольной площадке и поездка вдоль берега озера, — говорит Симона с легкой улыбкой.

Это был бы идеальный день для меня.

Меня беспокоит то, как легко Симона перечислила все это. Точно так же, как она запомнила мои предпочтения в кофе. Это заставляет меня чувствовать себя незащищенным.

Иногда я говорю себе, что сильная связь, которую я чувствовал к Симоне, была только в моем воображении. Что этого не могло быть по-настоящему, иначе она никогда бы не ушла.

Затем она доказывает, что действительно понимала меня, и это сводит меня с ума. Это противоречит истории, которую я рассказывал себе, чтобы объяснить, как она могла так легко отделаться от меня.

Я знаю, что сердито смотрю на нее. Могу сказать это по тому, как она отшатывается от меня, улыбка исчезает с ее лица.

— Давай зайдем в дом, — говорю я.

— Конечно, — отвечает Симона тихим голосом.

Я не беру ее за руку, но держусь поближе к ней, когда мы входим в особняк Кенвуда. Свет приглушен, и я не знаю, кто здесь находится.

Музыка громкая и грохочущая, сотрясает стены и картины на них. В то время как внешний вид дома выполнен в стиле искусственного антиквариата, интерьер — это флуоресцентный поп-арт, стеклянная мебель, автоматы для игры в пинбол и безвкусные скульптуры, похожие на гигантские красные губы, блестящие гитары и хромированные животные из воздушных шаров.

Гости такие же яркие. Половина нарядов выглядела бы более уместно в цирке, чем на вечеринке, но я вижу достаточно брендов, чтобы понимать, что все это дорого.

— Это сейчас модно? — бормочу я Симоне.

— Наверное, если у тебя есть на это деньги, — говорит Симона. Она кивает в сторону молодой женщины в обтягивающем мини-платье и синих меховых сапогах до бедер. — Эти ботинки стоят четыре тысячи долларов. Они из осенней коллекции Versace, которая еще даже не выпущена.

— Хм. А я думал, она содрала кожу с куклы.

Симона смеется.

— Ну, дорого не всегда означает привлекательно.