Проклятое сердце (ЛП)

Собравшись с духом, я беру кружку и протягиваю ему. Его толстые пальцы касаются тыльной стороны моей ладони, когда он берет ее. Я чувствую это короткое прикосновение на своей коже.

— Спасибо, — говорит Данте. Он говорит это мне, глядя в глаза. Впервые он посмотрел на меня без гнева на лице. Он по-прежнему недружелюбен, но это гораздо лучше.

— Итак, чем мы можем помочь тебе, Данте? — спрашивает мой отец.

Данте все еще стоит. Он неловко оглядывается в поисках места, куда бы поставить свою кружку, и останавливается на подоконнике.

— Я хочу знать, кто стрелял в тебя вчера, — прямо говорит он.

— Я тоже хотел бы это знать, — отвечает папа.

— У тебя есть какие-нибудь идеи?

— Боюсь, я нажил много врагов с этой новой коалицией. Можно было бы подумать, что это тема, с которой любой мог бы согласиться, но на самом деле она взъерошила перья многим важным людям. Мы призвали к введению жестких санкций против таких стран, как Саудовская Аравия, которые фактически разрешили рабство в пределах своих границ.

— Так вот откуда исходили угрозы убийством? — спрашивает Данте. — Из Саудовской Аравии?

— Некоторые, — говорит папа. — Были также из России, Китая, Ирана, Беларуси и Венесуэлы. Мы добились того, чтобы Государственный департамент понизил статус этих стран до уровня 3, что означает, что они считаются странами, которые не соблюдают минимальные стандарты прав человека в отношении торговли людьми.

Данте хмурится, размышляя.

— А как насчет внутренних угроз? спрашивает он.

— В Америке у нас тоже появилось много врагов, — признается папа. — Мы настаиваем на агрессивном судебном преследовании и более суровых приговорах для людей, которые способствуют торговле людьми в целях сексуальной эксплуатации на американской земле и за ее пределами. Например, гражданам США, которые арендуют для этих целей частные самолеты и морские суда. Я уверен, что ты знаком с потоком обвинений в адрес политиков и знаменитостей, которые посещали такого рода… вечеринки.

— Я слышал об этом, — ворчит Данте. — Есть конкретно кто-нибудь, кто мог бы обвинить тебя в этих обвинениях?

— Может быть, один человек, — говорит папа. — Но он остался безнаказанным, поэтому я не думаю, что у него есть большая мотивация для мести.

— Кто? — спрашивает Данте.

— Его зовут Роланд Кенвуд. Он издатель. Тоже активно занимается политикой. Богатый как грех, конечно. Вот почему дело так никуда и не продвинулось.

— Где он живет? — спрашиваю я.

— Здесь, в Чикаго, — вмешивается Данте. — Я знаю, кто он.

— Да, я уверен, что Каллум Гриффин пересекался с ним, — говорит папа.

— Думаешь, он рискнул бы нанять кого-нибудь, чтобы убить тебя, прямо у себя во дворе? — говорю я.

Мой отец пожимает плечами.

— Умственные махинации человека, который нанимал пятнадцатилетних девочек для своих вечеринок, выше моего понимания. Может быть, он хотел посмотреть, как все претерпит поражение. Или, может быть, это был вовсе не он. Я не детектив, а лишь дипломат.

Данте медленно кивает. Кажется, он считает, что это хорошая зацепка.

Дверь между двумя люксами открывается Генри входит, спотыкаясь, с заспанными глазами, его волосы спутаны вокруг головы, а полосатая пижамная рубашка застегнута так, что одна сторона свисает ниже другой.

Я замираю при виде его. Когда я вижу, как Данте смотрит прямо на своего сына, я даже не могу дышать.

Интересно, понимает ли Данте, насколько тихо стало в комнате. Генри, кажется, ничего не замечает. Он бросает на Данте быстрый, любопытный взгляд, затем направляется прямо к столу для завтрака.

— Есть блинчики?

— Да, — поспешно говорит мама. — Я имею в виду, там есть вафли…

Она снимает крышку с подноса.

Я все еще смотрю на Данте, мое сердце подскакивает к горлу.

Есть ли проблеск подозрения в его темных глазах? Или он просто видит мальчика, как и любой другой человек?

— Я позволю вам вернуться к завтраку, — говорит Данте нам всем.

Он направляется к двери.

Я вскакиваю и спешу за ним, ожидая, пока он выйдет в коридор, чтобы сказать:

— Подожди минутку!

Данте останавливается, медленно оборачиваясь.

— Я хочу пойти с тобой, — говорю я.

— Куда?

— Поговорить с этим Кенвудом. Я знаю, что ты собираешься с ним встретиться.

— Не думаю, что это хорошая идея.

— Если он пытается убить моего отца, я хочу помочь остановить его. Ты не всегда будешь рядом, чтобы блокировать любые пули, летящие в нашу сторону.

— Он узнает, кто ты, — говорит Данте.

— Ну и что? Может, это даже к лучшему. Как еще ты собираешься заставить его заговорить с тобой? Можно было бы подтолкнуть его к этому, если бы он действительно узнал кто я.

Данте хмурится. Ему совсем не нравится эта идея. То ли потому, что он думает, что это вызовет еще больше неприятностей, то ли потому, что не хочет проводить со мной время, не могу сказать.

— Я подумаю об этом, — говорит он наконец.

Он снова поворачивается, чтобы уйти. Я хочу сказать что-то еще, что угодно, но я не знаю, что.

Наконец я выпаливаю:

— Спасибо, Данте. За то, что спас жизнь моему отцу. И за то, что разбираешься с этим.

— Я ничего не обещаю, — говорит Данте. — Но я хочу знать, кто этот стрелок.