Прóклятое золото Колымы

Татьяна Матвеевна, жена Богданова, была в следующую нашу встречу по-особому оживлённой. В таких случаях именно и говорят: «вся светилась». Письмо получил из Ленинграда от младшего – Ивана. Заканчивает в нынешнем году университет, биолого-почвенный факультет, и собирается сюда, в Магадан. «Вот и пересмена», – говорит Татьяна Матвеевна. Потому что сами-то они уезжать собрались. А старший, Олег, – кораблестроитель, работает в Ленинграде. Оба сына уже женаты, три внука растут.

– Значит, ребята не по вашим стопам пошли, – шучу я, – поскольку Татьяна Матвеевна тоже «горнячка», воспитанница Ленинградского горного института.

– Да, хоть и росли на Колыме, на приисках…

– Хватит уж жаловаться. Просто каждый выбрал то, к чему чувствовал склонность. И правильно сделал. А что касается работы, то сейчас самое время приступить к ней. – И Евгений Иванович протянул мне старую фотографию. – Один из первых цельнометаллических промприборов на Колыме.

Рядом с этим сооружением и автор: молодой конструктор Богданов. И снова разворачивается передо мной история золотой Колымы.

1945–1946 годы явились временем подъёма технического прогресса на колымских приисках: на полигонах впервые появляются бульдозеры. К 1946 году они работают уже повсеместно. Взамен мускульной разработки – коренная механизация! И это переворачивает всё течение жизни горных предприятий. Примитивные способы промывки золотоносных песков на деревянных шлюзовых устройствах сразу обнаруживают свою недееспособность. Бульдозер способен в сутки подать для промывки пятьсот – шестьсот кубометров породы. Мощность же существующих промывочных агрегатов значительно ниже. Правда, к этому времени начинают усиленно внедряться скрубберно-шлюзовые приборы, более производительные, но тоже стационарные – на деревянных эстакадах, и они «не успевают» за бульдозерами. А переставлять их с места на место сложно, эти сложности перестановки совершенно неоправданы. Уходит много рабочего времени, требуется много леса.

Конструкторская мысль заработала лихорадочно, напряжённо. И тогда родилась идея – создать цельнометаллический промприбор: высокопроизводительный, прочный, лёгкий, удобный в перемещении и монтаже.

В 1947 году был объявлен вседальстроевский конкурс на лучшую конструкцию такого агрегата. Из пятидесяти представленных проектов авторитетная комиссия отобрала три: в их числе проект Богданова. К тому времени Евгений Иванович руководил обогатительным отделением технического отдела Главного управления Дальстроя. Имел на своём счету более десятка технических усовершенствований и рационализаторских предложений, которые особую службу сослужили в годы войны, когда выполнялся чрезвычайно напряжённый золотой план. Годовая экономия от новшеств, предложенных Богдановым, выражалась внушительной цифрой: около двух миллионов рублей.

Проект богдановского цельнометаллического прибора, как доказала позднее практика, был наиболее эффективен, но необычен и смел. А автор, как я поняла, горяч и порывист. На обсуждении разгорелся бурный спор. Проект был отклонён.

Но недаром говорят, что главным критерием пригодности человека к той или иной профессии является настойчивость в реализации намеченных планов. Этой настойчивости у автора отвергнутого изобретения было хоть отбавляй. Он принял своё решение: да, некоторые недостатки в предложенной работе есть, но их можно устранить. Важнее всего то, что основная идея верна и её можно развить дальше, сделав прибор ещё более эффективным. И употребил на это Евгений Иванович… весь свой отпуск, первый отпуск на материк в 1948 году, после долгих лет на Колыме.

Этот отпуск был в самом деле ни на что не похожим, забитым такой колоссальной работой, какая не у каждого бывает и в самые горячие рабочие месяцы. Все дни, отпущенные на отдых, Евгений Иванович проводит за письменным столом и чертёжной доской. Проект – его дорогое детище, конечно, в первую очередь занимает его мысли. Но неуёмный изобретатель ещё за это же время решает закончить-таки Ленинградский политехнический институт, студентом которого он когда-то был и где не довелось доучиться. Перерыв слишком велик, его не восстанавливают, а начать учёбу вновь – слишком много терять времени. Евгений Иванович побывал тогда во многих приёмных, во многих инстанциях. В Москве и Ленинграде пришлось ему вновь и вновь просить сделать исключение.

И исключение было сделано. И сам студент тоже сделал исключительное: за полгода сдал все необходимые за пятый и шестой курсы экзамены, сделал два курсовых проекта, дипломную работу, с блеском защитил её и получил диплом с отличием. И стал инженером-конструктором с высшим образованием.

Для тех, кому сдавал экзамены, он одновременно был студентом и коллегой. Потому что параллельно шла работа над совершенствованием проекта первого цельнометаллического промывочного прибора для Колымы. Проект был доработан. Ленинградские специалисты одобрили его.