Проклятые чувства

— Как вы вышли с ним на контакт? — спросила я, подводя разговор к развязке.

— Я сама к нему пришла, — ответила Евдокия Михайловна и, увидев мой удивленный взгляд, тут же продолжила: — Он видел меня несколько раз на моем рабочем месте, но всегда проходил мимо, даже не здороваясь. Видимо, тогда еще не признал меня. А когда во время своей очередной смены я пошла к Лидочке, то… передумала и поднялась к нему. Его тогда не было несколько дней — в Каймар он уезжал, а наша старшая по дому и моя сменщица Зоя поведала мне, что он на днях вернулся — я между делом спросила у нее. Так вот… Он открыл, впустил меня, но не узнал. «Ты не помнишь меня, Коля?» — спросила я его. Он так посмотрел на меня внимательно, в его лице что-то изменилось, он даже шарахнулся в сторону. А потом вдруг сказал:

— И тут покоя нет, снова эти призраки. Зачем пришла?

— Не призрак я, Коля, а живая. А призраки совесть твоя нечистая видит.

— Ты же наша консьержка, ведь так? Я еще тогда тебя заметил и думаю, где я мог тебя видеть? Или это призрак, ведь не может этого быть!

Я еще тогда отметила, что он какой-то странный, словно… знаете, глаза как у наркомана, как будто он покурил что-то… Смотрит-смотрит на меня, а потом махнул рукой и говорит:

— Да пошла ты! Зачем пришла? Что тебе нужно? Я ведь помню тебя, да-да, помню, хороша была девка, вот только имени твоего уже не помню. Да и к черту! И не жалею я ни о чем, все правильно я тогда сделал! Слышишь? Но… Нет-нет, это не ты, просто очень похожа, да и вообще, что-то не то со мной последнее время. Знаешь что — пошла прочь!

Он развернулся ко мне спиной и пошел в комнату, что-то бурча себе под нос. А дальше… я не знаю, что на меня нашло, я, словно в беспамятстве, пошла за ним следом, готовая вцепиться в его тощую морщинистую шею и придушить, исцарапать лицо, я была словно в трансе, за секунду передо мной словно яркой вспышкой промелькнула вся картина тех ужасных событий. Гнев и ярость переполнили меня.

Я вошла следом, замерла в дверном проеме, повернула голову направо — там полка и на ней всякие разные статуэтки. Сама не помню, как рука взяла того металлического льва…

И в следующую секунду я стукнула его по затылку. Он что-то крякнул, подался вперед и грохнулся на пол. Я, не помня себя, присела рядом, понимая, что он еще жив.

— Ты мне всю жизнь испортил! — сказала я тогда и, как следует замахнувшись, опустила этого льва ему на голову.

Потом пыталась нащупать пульс на его руке и шее, но не смогла. Тут-то я поняла, что убила его. Вот тогда я словно очнулась. Но я не поддалась панике. Достала свой носовой платок, вытерла статуэтку льва и поставила ее на место. Больше я ни к чему не прикасалась, даже на кнопку звонка не нажимала — я стучала в дверь костяшками пальцев. Пробыла я у него не более пяти минут.

Тут же поднялась к Лидочке и как на духу сразу ей все рассказала.

— Тише-тише, Дуся, угомонись! Ничего уже не исправить, он скотина и заслужил этого! Значит, так, ты пришла ко мне в… — она глянула на часы и озвучила время. — Еще пробудешь у меня минут тридцать. Потом как ни в чем не бывало пойдешь на свой пост, камеры это зафиксируют, слава богу, на этажах нет камер. Я дам тебе книгу и пирог, постарайся ими прям посветить в камеру. И все будет хорошо, никто ни о чем не догадается. Пусть ищут, поищут-поищут и закроют дело.

Вот, в принципе, и вся история.

Я смотрела на эту женщину, и меня разрывали чувства и сомнения. Мне было жаль эту женщину, я ее прекрасно понимала и представляла, что у нее сейчас на душе. Но она совершила преступление — и я ничего не могла с этим поделать. Она была убийцей, а за убийство всегда следует наказание.

— Евдокия Михайловна, мне очень жаль, что все так вышло. Но вы же понимаете, что вы совершили убийство, за которое…

— Да-да, я отдаю себе отчет за все содеянное. Я же говорю, что уже готова сама была во всем признаться. Что будет со мной дальше, мне уже все равно. Я уже пожила — пожила как смогла, детей не родила, замужем не была, а свою любовь незаслуженно потеряла. А дальше в этой жизни уже нет никакого смысла…

Я тут же поняла, что могу этой, по сути, доброй и несчастной женщине дать последнюю надежду на что-то хорошее, внести в ее безрадостную на данный момент жизнь некий светлый миг, чтобы она поняла, что есть в этом злом и несправедливом мире и прекрасные моменты.

И… в конце концов, я частный детектив, я сама себе и исполнитель, и начальник, поэтому сама и решаю, как распоряжаться ходом своего расследования.

— Евдокия Михайловна, — обратилась я к ней, придав важность своим интонациям, — я вам готова устроить встречу с человеком, которого вы любили всю жизнь и, уверена, любите по сей день.

Она вскинула на меня влажные от слез глаза, и в них я узрела слегка уловимый блеск — блеск надежды и неугасающей любви, которая еще жила в этой доброй мятежной душе.

— Как?.. Вы имеете в виду Павлушу?

— Ну а кого же еще? Ведь, как я поняла, вы всю жизнь любили только этого человека.

— Но… вы его знаете? Как вы собираетесь это сделать?