Проклятые критики. Новый взгляд на современную отечественную словесность. В помощь преподавателю литературы

Ну, вы поняли: Марина Степнова написала роман про вальсы Шуберта и хруст французской булки. Примерно так и написала.

Вообще, нынче каждый уважающий себя литератор обязан иметь в активе книжку, где водятся непуганные дуэлянты-аксельбанты, будуары-пеньюары, шоколадъ «Gala Peter», пирожныя «Жоржъ Борманъ» и прочая прянично-леденечная Россiя, которую мы потеряли. Правда, авторесса, урожденная Ровнер, в той самой Россiи до гробовой доски слушала бы хруст мацы где-нибудь в Бердичеве, но кому ж таки оно волнует?

Сюжет известный: не хочу быть черною крестьянкой, хочу быть столбовою дворянкой. Большого греха тут не вижу: всяк по-своему с ума сходит. Но…

В Сибири я жил рядом с ювелирным магазином под названием «Роскошѣ». Именно так, через «ять» – не по Кириллу с Мефодием, а по былинам сего времени. Вот и господа сочинители из кожи вон лезут, имитируя комильфо, а выходит галантерейное обхождение-с. И мизинчик этак на отлете-с. Так что-с, милсдарь, однем словом, самая энта роскошѣ и есть: гостинодворцы во фраках. И сбоку бантик.

У Варламова в 1914-м знают о радиации, расстояние измеряют километрами, а водку подают в лафитниках вместо графинов. Афлатуни приладил затвор к капсюльному солдатскому ружью образца 1845 года. Акунин открыл Русско-Азиатский банк в 1876-м, на 34 года раньше срока и пустил в оборот невиданные 10-рублевые керенки… и прочая, прочая, прочая.

Анамнез Степновой тоже особых надежд не внушал. Уж коли создательница кошерных поросят и парня, похожего на кариатиду (гермафродит, что ли?), берется за историческую тему, в перспективе маячит безотлагательный apocalypse now. Входящие, оставьте упованья.

Так в итоге и вышло. Во избежание построчного комментария – избранные примеры.

Стало быть, княгиня Борятинская, предавшись с мужем африканским страстям во саду ли, в огороде, к 44 годам оказалась непраздною. Fi donc, суфлирует авторесса: «Светской женщине после сорока лет надлежало заниматься благотворительностью, а не любовью». Ну-ну. Графиня Софья Толстая Ванечку тоже в 44 родила – ни товарищеских судов, ни общественного порицания не упомню. А Екатерина Карамзина? – в 41 год осчастливила супруга дочкою Лизой, и ровно никакого осуждения в свете.

Княжна Борятинская осмелилась вставить слово в беседу черных гусар. Те смотрят на дерзкую барышню растерянно, будто с ними заговорил полковой козел. Это каким же ветром талисман 1-го пехотного батальона Королевских Валлийцев занесло в наш 5-й Александрийский полк?

Кстати, о военных. Борятинский-младший нравом отменно вспыльчив, чуть что – за шашку хватается. Маловероятно: вряд ли князинька в казаках служил. Всем остальным в 1870-м полагались сабли: кому пехотная образца 1865-го, кому драгунская образца 1841-го. А шашка в Русской императорской армии окончательно прописалась лишь в 1881-м стараниями генерал-лейтенанта Горлова.

Надеюсь, понятно: с матчастью у нас привычные нелады. Впрочем, в «Саду» повсеместно хронические нелады.

Крестьяне, утверждает доктор-немец, звери первобытные: быка бы им спьяну заживо ободрать. Марина Львовна, это что за русская коррида, бессмысленная и беспощадная? Вы для начала живую курицу ощипать попробуйте. А тогда и про быка потолкуем.

Кухарка возле образа Троеручицы внезапно начинает рассуждать под стать маститому религиоведу: это обломок древнего культа? Слабо, право слово. Надо было шестирукого Махакалу приплести для полного и безоговорочного абсурда.

К третьим родам – внезапно! – выясняется, что у княгини Борятинской узкий таз. А раньше как справлялась? Кстати, о родах: выписанный из Питера айболит забыл дома щипцы – он медик или где?

Хватит, пожалуй: ведь этак можно и до бесконечности.