Проклятые поэты

Бодлер развил бешеную деятельность, дабы с помощью друзей организовать публикации в защиту вышедшей книги. За короткое время появляются четыре положительные рецензии на «Цветы Зла» из значительно большего количества «пробиваемых» автором[25]. Самая важная для Бодлера напечатана в еженедельнике «Монитер» Эдуардом Тьери уже 14 июля. Пикантность ситуации заключалась в том, что хозяином «Монитера» являлся министр двора Фульд, и тем самым в конфликт втягивались «сильные мира сего». Бодлер обратился с личным письмом к Тьери с просьбой о поддержке и очень дипломатично указал обозревателю «Монитера» желательную линию защиты. Тьери не просто блестяще справился с миссией критика-защитника, но не менее дипломатично ушел от полемики на темы «морали», вручив рецензируемую книгу под непосредственное покровительство другого певца Зла, ни много ни мало – Данте…

Смелость, мрачная галлюцинация, необыкновенные красоты и постоянная скорбь. Скорбь оправдывает здесь все, все грехи отпускает… Лишь раз в жизни создаются «ЦВЕТЫ ЗЛА», шедевр обнаженной и дикой действительности, книга высочайшего стиля и жестокого мастерства, лишь раз в жизни (если это сумеешь), ибо повторить такое невозможно.

Ободренный поддержкой собрата по перу Бодлер немедленно обратился к Тьери с благодарственным письмом:

Наконец Вы отомстили за меня этим шалопаям!.. Ваша статья и остроумна, и дипломатична… О, как я Вам благодарен за то, что Вы настояли на этой огромной скорби, которая, и на самом деле, – единственная мораль книги!

Кроме Тьери, положительные рецензии на «Цветы Зла» написали критики д’Орвильи, Асселино, Гепп и Деламон, причем первый, будучи литератором католической ориентации, усиливал позиции Бодлера в дезавуировании клерикальных обвинений.

В поисках высоких покровителей Бодлер обратился за помощью к своему другу Теофилю Готье, которому посвящена книга, и госпоже Сабатье. Первый был вхож в салон самой императрицы, в свое время вмешавшейся в аналогичное дело Флобера и выручившей «Мадам Бовари», вторая имела выход на главу кассационной палаты Трибунала Беллейма. Увы, с поддержкой «высших сфер» ничего не получилось: Готье не рискнул преподнести августейшей особе «Цветы Зла», сознавая возможность непредсказуемой реакции императрицы; Сабатье исполнила просьбу Бодлера, но Беллейм просто не успел вмешаться в дело, ибо судебное разбирательство было уже назначено. Минуя заступников, Бодлер сам обратился к министру двора Фульду с письмом, в котором разъяснил мораль своей книги и ее элитарный характер:

Г-н Эдуард Тьери с достойной похвалы осторожностью дает понять, что моя книга адресована небольшому кругу читателей; он хвалит исключительно и только ее литературные качества, «увиденные и отмеченные им, и дает прекрасное заключение, говоря, что наличие ОТЧАЯНИЯ и СКОРБИ – ЕДИНСТВЕННАЯ, НО ВПОЛНЕ ДОСТАТОЧНАЯ МОРАЛЬ книги, о которой речь…» Я очень горд, что создал книгу, вызывающую лишь страх да ужас по отношению ко Злу… Если нужно будет защищаться, я сумею это сделать достойно… прошу Вашей защиты, насколько таковая возможна, у Вас, который умом еще больше, чем положением, является естественным защитником литературы и искусства! А литература и искусство, к сожалению, никогда не бывают в достаточной степени защищенными.