Проклятые поэты

Объектом крайнего раздражения не мог не стать – и действительно стал – такой признак традиционного, возвышенного, поэтического, каким является любовь.

Низводя носительницу любви – женщину и символ любви – Венеру до уровня карикатурного образа проститутки, Рембо посягнул и на самую любовь. Какие бы личные причины ни побудили его написать куплеты «Мои возлюбленные крошки», дело, конечно, не в тех «счетах», которые поэт сводил с невесть каким предметом его мимолетного увлечения. Рембо-поэт на мелочи не разменивался. Дело в посягательстве на святыни. Показательно, что и это стихотворение выполнено в тоне крайнего вызова, с использованием различных шокирующих эффектов, с предельным снижением, приземлением темы и в то же время ее гротескной абсолютизацией, в которой стирается личное, индивидуальное.

Стихия прозаического, вульгарного, простецкого буквально захлестывает «высокую» тему, унижая, уничтожая и женщину, и красоту, и любовь.

Тьфу, рыжая моя уродка!
  От груди наливной
Воняет, как от околодка,
  Запекшейся слюной.

Мои возлюбленные крошки,

  Я ненавижу вас!
Влепить бы вам не понарошку
  По титькам в самый раз.

Топчите глиняные плошки

  Причуд недавних лет!
Гоп-гоп! Так превратитесь, крошки,
  На миг в кордебалет!

Желаю вывихнуть лопатки

  Возлюбленным моим!
И в антраша отбить все пятки
  Желаю также им!

Неужто ради драных кошек

  Учился я стихам?
За то, что я любил вас, крошек,
  Пошли ко всем чертям!

Вы, звезды в скопище убогом,

  Забьете все углы.
И околеете под Богом
  Без всякой похвалы.

Артюр Рембо – поэт без «разбега», уже первые его стихи, опубликованные в периодике при жизни, такие как «Гласные» и «Пьяный корабль», стали сокровищами французской литературы символизма. Они открыты для множества прочтений, провоцирующих читателя на сотворчество. Наследие поэта-отрока – удивительное откровение на тему экзистенциальности человеческого существования, двойственности добра-зла, безбрежности свободы – ее благодати и бремени.

Гласные

«А» черный, белый «Е», «И» красный, «У» зеленый,
«О» голубой – цвета причудливой загадки:
«А» – черный полог мух, которым в полдень сладки
Миазмы трупные и воздух воспаленный.

Заливы млечной мглы, «Е» – белые палатки,

Льды, белые цари, сад, небом окропленный:
«И» – пламень пурпура, вкус яростно соленый —
Вкус крови на губах, как после жаркой схватки.

«У» – трепетная гладь, божественное море,

Покой бескрайних нив, покой в усталом взоре
Алхимика, чей лоб морщины бороздят;

«О» – резкий горний горн, сигнал миров нетленных,

Молчанье ангелов, безмолвие вселенных:
«О» – лучезарнейшей Омеги вечный взгляд!

Цвета букв – изобретение вовсе не Рембо, но Августа Шлегеля: А – красное, О – пурпуровое, И – голубое, У – темно-синее. В «Соответствиях» Шарля Бодлера тоже есть слова: «Les parfums, les couleurs et les sons se répondent…» (Запахи, цвета и звуки отвечают друг другу…)

Десятью годами раньше, в «Салоне 1846 года», ссылаясь на Гофмана, Бодлер писал: