Проклятые поэты

Рембо были присущи черты гениальности. Душа его, «несомненно, была просветлена светом свыше», – говорил П. Клодель, добавляя: – «Именно Рембо обязан я своим возвращением к вере» – слова тем более замечательные, что, сказанные искренним католиком, они относятся к воинствующему «антихристианину». Между тем Клодель не преувеличивал: Рембо открыл ему опыт «сверхъестественного озарения» и впервые позволил всем существом ощутить (а не понять умом), что мироздание – это нечто гораздо большее и неизмеримо более значительное, нежели данная нам в наблюдении наличная «природа» (как внешняя, так и внутренняя). До Рембо и вправду временами доносилось дыхание «Вечности», «подлинной реальности», но с самого начала он исказил ее голос.

«…Нет более богов! Человек – вот Царь./ Человек – вот Бог! И все же Любовь – такова великая Вера!» – восклицал Рембо в стихотворении «Солнце и плоть». Между тем, если ему самому чего-то по-настоящему не хватало в отношении к окружающим людям, так это именно Любви: роковое несчастье Рембо заключалось в том, что он был слишком поглощен собой, ощущая себя не столько частицей универсума, сколько его новоявленным героем – «похитителем огня» и «победителем судьбы». Но были ли у него для этого основания, помимо природной одаренности?

Подобно тому, как «Пророческие книги» с их скопищем символов и намеков были предчувствием «Озарений», так «Озарения» – предвосхищением «Джакомо Джойса».

Мы не знаем датировки «Озарений», опубликованных впервые в 1886 году, но, скорее всего, это произведение следует за «Последними стихотворениями» как следующая фаза «ясновидения». При всей лаконичности, «сценичности» и кажущейся простоте фрагментов книги, это произведение модернистское, сюрреалистическое.