Проклятые вечностью (СИ)

— Скажем так, оно сделало меня менее несчастным. Какое-то время я с упоением смотрел за тем, как мои враги обращаются в прах, а потом… потом я устал. Оказалось, что мести было недостаточно для того, чтобы жить, и я попытался предать вечности какой-то иной смысл. Столетия отрицания человеческого начала, научные опыты, погоня за властью, сделки в угоду своему тщеславию и, разумеется, женщины. Подумать только, и всё это вершилось для того, чтобы на финишной прямой понять, что все это время я хотел быть всего лишь человеком, самым обычным человеком.

— Ты намного больший человек, чем тебе кажется!

— Неужели принцесса делает мне комплимент?

— Я, правда, тебе искренне благодарна. Если бы тебя не было, я, наверное, сошла бы с ума.

— Если бы меня не было, ты бы не попала в такую ситуацию! — возразил он.

— Наверное, потому что не появилась бы на свет!

— Я бы на твоем месте не копал так глубоко, — с улыбкой проговорил Дракула.

— Просто мне не так часто удается запрыгнуть в лодку, путешествующую по потоку твоих мыслей.

— Поверь, это к лучшему. Некоторыми тайнами можно поделиться, а о некоторых лучше промолчать, в одиночку неся это тяжкое бремя, чтобы оно не могло причинить боль тем, кто тебе дорог.

— Все тайны когда-нибудь станут явью.

— Надеюсь, это произойдет в тот момент, когда ты будешь готова их принять. Тебе лучше лечь, как я уже говорил: сон — лучшее лекарство, — сказал Дракула, усаживаясь на полу около каменной скамьи. Постояв некоторое время в нерешительности, Анна подошла к нему и, бросив сюртук на холодные плиты, легла на изодранную ткань, положив голову на колени графу. Наконец она была вынуждена признать, что устала плыть против бушующего течения, бороться с собственным сердцем — если река несет ее прямиком в объятия вампира, она покорится ей. Уж лучше сразу броситься в омут, чем медленно тонуть, захлебываясь из-за собственного упрямства.

Сон пришел мгновенно, обрывая мысль на лету, окутал теплым, невесомым облаком… Еще ни разу в жизни ей не было так хорошо и спокойно, казалось, что ложем ей служил не холодный пол, а пуховая перина, темницей — не смрадные казематы, а королевские покои. В этом состоянии путешествовать по реке сновидений оказалось истинным удовольствием. Окутанный туманом разум посылал ей все новые видения, оживлявшие счастливые воспоминания или будущие перспективы. После всего случившегося это казалось настоящим волшебством, поэтому она до конца хваталась за осколки этого чуда, когда внутренний голос, будто будильник, зазвенел у нее в голове, возвращая ее к реальности.

Однако на этот раз пробуждение не было столь мучительным и болезненным, как в предыдущие ночи. Открыв глаза, Анна увидела спящего мужчину, держащего ее в своих руках. Она и не заметила, что во сне практически забралась на него, устроив голову на широком плече. В это мгновение девушка поняла всю прелесть пробуждения первой: если раньше, столкнувшись с его взглядом, принцесса стыдливо уводила глаза в сторону, то теперь она могла себе позволить без стеснения любоваться его мужественным профилем, обращая внимание на детали, ранее сокрытые от ее глаз. Иссиня-черные волосы, обычно сколотые в хвост стальной заколкой, сейчас свободными прядями падали на плечи, глубокая морщинка между бровей, появлявшаяся, когда он хмурился, разгладилась, а на лицо легла печать умиротворения, сопутствующего приятным сновидениям. В этот миг, глядя на вампира не затуманенным ненавистью взглядом, Анна была вынуждена признать, что мужчина был красив. И дело было не в природной притягательности вампиров, а в истинной, человеческой красоте, которая отражалась на его лице во время сна.

— Ты так на мне дыру взглядом просверлишь! — тихо произнес он, заставив девушку вздрогнуть от неожиданности. От этого Анна почувствовала себя преступницей, застигнутой на месте преступления, но быстро сумела взять себя в руки.

— Прости, я… я думала, что ты спишь!

— Ты думала только об этом? — не открывая глаз, произнес он.

— Нет, — после некоторого молчания, проговорила принцесса. — Я думала о том, что больше не хочу просыпаться, не ощущая тебя рядом! О том, что вступила в ужасную схватку с собственным сердцем и проиграла! О том, что пора и мне выбросить белый флаг.

— Даже так? Могу ли я это расценивать, как признание в любви? — с некоторой долей ехидства поинтересовался он.

Ответить Анна не успела, потому что в эту секунду тишину разорвал скрежет открывающейся двери. Девушка попыталась подскочить, но вампир удержал ее, притянув к себе.

— Не вздумай вставать, слишком много чести для труса, который осмелился прикрываться женщиной, чтобы спасти собственную шкуру!

— Никто еще не умер от того, что преклонил колена. Вставший на колени может подняться вновь с оружием в руках, а тот, кто этого не сделал, останется мёртвым, вот и вся хитрость, — возразила она.