Проклятые вечностью (СИ)

— Пустите, пустите, — раздался из глубины слезливый голос Анны, а следом показались и сами узницы, закованные в серебряные кандалы. Спотыкаясь о камни, подталкиваемые в спину серебряными кинжалами, они изо всех сил силились оставаться в сознании, чтобы не рухнуть на мерзлую землю, а сзади едва живой семенил Карл, уже в сотый раз пожалевший о том, что променял тепло и уют своей лаборатории в Ватикане на сомнительное удовольствие посмотреть мир в компании Ван Хелсинга. Вампиры, оборотни, интриги падших, — это бремя, выпавшее на его долю, оказалось непосильным для человека, отдавшего свою жизнь науке.

Селин, пожалуй, была единственной, кому удавалось хранить хотя бы видимое спокойствие в этой безнадежной ситуации. Но одного взгляда на нее было достаточно для того, чтобы понять, что барьер, скрывавший ее истинные эмоции, был тоньше хрупкого стекла, которое в любой момент могло пойти трещинами, не выдержав бушевавшего внутри нее урагана. Но сейчас, как ни странно, внимание Дракулы было приковано ни к узницам, а к сопровождавшим их стражам, а точнее, к ковылявшей за ними старухе. Скрываемая огромным балахоном, она еле поспевала за ними, опираясь на деревянную клюку. Длинные седые пряди, выбивавшиеся из под накидки, подбитой соболиным мехом, падали на морщинистое лицо. Но взглянув на ее костлявые руки, Владислав едва сумел сдержать возглас удивления. На безымянном пальце незнакомки сияло кольцо с огромным изумрудом, которое вампир сразу же узнал.

— Быть не может! — прошептал граф, с изумлением глядя на нее. — Мирабелла!

От той обворожительной женщины с горделивым станом, копной темных волос и ясными глазами не осталось и следа — прекрасные ранее черты были стерты магией Каинитов. Убийцы Теней буквально высосали ее жизненную силу, а вместе с ней красоту и молодость, оставив лишь ветхую старуху, которая воистину тянула на тысячелетний возраст Древней вампирши. Стыдливо прикрывая лицо глубоким капюшоном, она остановилась за спиной Мираксиса с покорностью рабыни, готовой отдать жизнь в угоду своему господину.

Вот она, всепоглощающая сила любви во всей красе, только женщина, отдавшая свое сердце без остатка, готова была пойти на подобное безрассудство, потеряв от избытка чувств ясность мысли.

— Белла, ужасно выглядишь! — насмешливо произнес Дракула, наградив вампиршу презрительным взглядом.

— Ничего страшного! — скрипучим голосом проговорила она. — Твоя кровь поможет мне подправить здоровье, потраченное на то, чтобы тебя заточить.

— Ее еще нужно забрать! — отозвался граф.

— О, в этом не сомневайся. Ты отдашь ее добровольно, — притянув Анну к себе, проговорил Мираксис. Девушка издала едва уловимый стон, но ее попытка сопротивления была тут же сломлена волей вампира. — А знаешь, — шепнул он ей на ухо, — мне кажется, я понимаю, что наш мрачный друг нашел в такой чертовке, как ты.

Демонстративно покрывая шею Анны влажными поцелуями, Мираксис с упоением наблюдал за бессилием своего бывшего ученика, который изо всех сил пытался вырваться из когтистых лап древних убийц, но те лишь забирали его силы, вцепившись в горло.

— Пожалуй, я сохраню вам обеим жизнь, чтобы после того, как все кончится, насладиться своей победой в ваших объятиях, — шептал Мираксис. Точно так же, как и Дракула, он любил играть на нервах публики, жаждал оваций и упивался своим превосходством. В его власти было завершить это представление в любой момент, одержав победу, но он, играя со своей жертвой, растягивал удовольствие, пытаясь придать больше драматизма этой ситуации.

— Я лучше умру, — прорычала Анна.

— О, об этом не переживай! Ты непременно умрешь, когда я тебе позволю. Раз уж ты подарила свою благосклонность графу, я думаю, что вполне могу рассчитывать на частичку твоего огня.

Мирабелла, краем уха услышавшая его лицемерное мурлыканье, нервно сверкнула глазами, ухватив Мираксиса за рукав, но он небрежно отмахнулся от нее, как от назойливой мухи.

— Ты не посмеешь, — скрипучим старушечьим голосом прошипела она.

— А кто меня остановит? Впрочем, сейчас не об этом! Итак… — произнес он, глядя на Дракулу, — готов обменять свою кровь на ее жизнь?

— Что ж, пришло время раскрыть карты. Виктор и Мирабелла были лишь масками, за которыми скрывалось твое коварство. Как ты сумел одолеть старейшин? — вмешался в разговор Ван Хелсинг, желая потянуть время. Сказать по правде, это было весьма обоснованно, ибо сейчас была дорога каждая секунда, Мираксис, на корню задавивший в душе человеческие чувства, явно недооценил силу женской ревности, от которой сгорала Мирабелла, утратившая былую привлекательность, а вместе с ней и надежду удержать возлюбленного. Все больше она понимала то, что все его лукавые посулы были лишь маской, за которой скрывалась его коварная личина, а значит, пленникам нужно было играть на опережение, ибо только древний вампир мог оказать сопротивление древнему.