Проклятые вечностью (СИ)

Всадники моментально перегруппировались, заключая карету в кольцо и невидящими глазами начали вглядываться в темноту. Острые клинки засеребрились под светом луны, выглянувшей из-за облаков, а потом все стихло. Вокруг воцарилась такая пугающая тишина, что ее не смела нарушить ни одна живая душа. Стихли ночные птицы, не осмеливались дышать люди, умолкли кони, даже ветер утих, переставая шелестеть кронами могучих деревьев. Казалось, что в этот момент карета существовала вне времени и пространства, сумев пересечь невидимую грань между жизнью и смертью: люди еще не умерли, но в тоже время простились с жизнью. Они ждали. Каждый из них ждал.

Наполненным ужасом взглядом девушка смотрела в темноту. Вдруг, будто два фонаря, во мраке зажглись два желтых глаза, за ними еще пара, и еще… Они окружили карету, молчаливо выжидая, изучая своих жертв, наслаждаясь их страхом точно так же, как через несколько минут предвкушали наслаждение от вкуса их плоти.

— Господь Всемогущий, сохрани нас, ибо на всё воля твоя! Уповаю на милость твою, передаю наши жизни в твои милосердные руки. Об одном лишь молю: позволь этому младенцу встретить утро, такое же чистое, как и его душа, — проговорила женщина, поцеловав убаюканную постоянной качкой малютку в лоб.

Девочка, слегка поежившись от нежданного прикосновения, расплылась в ангельской улыбке, такой безгрешной, какой способен улыбаться лишь новорожденный ребенок, незапятнанный грехами отцов.

Еще один волчий вой, прозвучавший в нескольких метрах от кареты, вытащил всех из мрачного оцепенения. Это был тот сигнал к началу бойни, который ожидала каждая живая душа. Лязг оружия, звук битвы, стоны умирающих слились в одну единственную мелодию — мелодию смерти.

— Защищайте госпожу, — скомандовал капитан стражи.

Оставшиеся воины сомкнули свои ряды, прижавшись вплотную к карете. Девушка чувствовала, как на деревянные борта с воем бросаются массивные волки, нет, не волки — оборотни! Она слышала предсмертные крики, хруст ломающихся костей и ужасающий, ни с чем не сравнимый звук пира. Не успев закончить кровавую жатву, эти нелюди погружали свои огромные клыки, поглощая человеческое мясо, пока остальные пытались довести начатое до конца. Пробирающий до глубины души скрежет когтей прошелся по крыше, и в этот миг огромная окровавленная туша упала вниз, обнажая в предсмертной судороге чудовищные клыки.

— Миледи, мы не сможем удерживать их дольше. Бегите, это Ваш последний шанс! — прокричал один из защитников, открыв дверцу кареты.

В ту же секунду, издав пронзительный крик, мужчина был буквально разорван огромным оборотнем, сделавшим попытку ворваться внутрь; девушка издала протяжный крик и тут же почувствовала, как на ее лицо брызнула какая-то теплая вязкая жидкость, заливая шею, грудь и платье. Найдя в себе силы раскрыть глаза, она увидела огромную отрубленную голову этого демонического создания, из оскалившейся пасти которого багровым пятном растекалась кровь.

Медлить было нельзя; сильнее прижав к себе навзрыд кричавшую малышку, девушка выскочила из кареты и буквально застыла от ужаса. На несколько десятков метров вокруг все было залито кровью, разбросанные части тел — человеческих и лошадиных — с жадностью поглощали огромные оборотни, лишь отдаленно напоминавшие волков. Оставшиеся в живых защитники из последних сил пытались сдержать натиск этих тварей, но с каждым ударом количество бьющихся сердец уменьшалось, а на кровавый пир поступали все новые и новые «яства».

— Миледи, сюда, — прокричал какой-то воин, ухватив девушку за руку и потянув за собой.

Не разбирая дороги, спотыкаясь о кровавые останки, утопая по щиколотку в крови, превратившей поле брани в вязкое месиво, она бежала вслед за своим защитником, обезумев от страха. Тошнота подкатывала к горлу, ноги буквально налились свинцом, но она бежала. Вдали послышался звук приближающейся погони и, к своему стыду, девушка была вынуждена признать, что она не хочет больше бежать. Увиденное несколько минут назад настолько поразило ее и перевернуло мир вокруг, что единственным желанием было оборвать жизнь, а вместе с ней и этот непрекращающийся ужас. Она больше не просила Бога о милосердии, ибо потеряла веру в его существование.

«Нет, не может существовать Бог, который позволяет в своем мире существовать такому…» — пронеслось у нее в голове.

— Бегите, бегите, моя госпожа, я задержу его, — прокричал воин, отпуская руку женщины и оставив на коже липкий кровавый след.

— Сорин, — прокричала девушка.