Проклятые вечностью (СИ)

Сопровождаемый молчаливыми взглядами, мужчина углубился в лесную чащу, на каждом шагу находя устрашающие следы ночной битвы. По покрытой росой траве разливались кровавые лужицы; военная амуниция, разбросанная в разные стороны, вместе с истерзанными останками воинов, носивших ее, горела под лучами восходящего солнца. Чуть поодаль от тела мужчины, он увидел молчаливое подтверждение своих предположений — огромная туша оборотня, которую в спешке позабыли забрать с собой собратья, распласталась на земле с серебряным кинжалом в груди. В пятистах метрах от нее мужчина обнаружил растерзанный труп женщины, стеклянным глазами взирающей на небеса. На ее лице застыл леденящий душу ужас, а в уцелевшей руке — небольшой флакончик с золотой цепочкой. Темные вьющиеся локоны разметались по земле, открывая исцарапанные щеки.

Глядя на нее, мужчина отметил, что при жизни это была поистине красивая женщина, пред которой покорно склоняли головы многие кавалеры. Детский плач, а может просто игра по натянутым нервам, заставили мужчину оглянуться. Нигде не было ни одного подтверждения его предположениям. Тряхнув головой, чтобы отогнать не прошеную иллюзию, он направился назад, но этот навязчивый плач опять прокрался в его разум. Звук был настолько слаб, едва уловим для человеческого уха, но все же не испарялся. Тогда, собрав остатки мужества, мужчина последовал за этим голосом точно так же, как моряки, которые следуют за зовом сирен, ведущих корабль на скалы.

Через несколько минут ему удалось найти небольшое углубление в горной расщелине, на каменной плите которого лежал небольшой сверток, протягивающий ручки к свету. Взяв младенца на руки, мужчина отбросил окровавленную пеленку, разглядывая заплаканное личико.

На вид девочке было не больше пары месяцев, в ее чистейших голубых глазах будто отражалась нестерпимая боль и грусть, кладущие на ее лицо отпечаток ночных событий. Мужчина не мог точно сказать, сколько он простоял в лесу, прижимая к груди этот кричащий кулек. В этот момент время будто остановилось для него, но когда через несколько часов он вышел из леса, в округе не осталось и следа пребывания его спутников. Лишь растерзанные тела свидетельствовали о реальности всего происходящего.

Завернув малютку в льняную рубаху, он направился назад, надеясь успеть добраться в деревню до темноты. С каждым шагом в его душе крепла уверенность в том, что божественная рука позволила ему найти ребенка, а соответственно, он несет ответственность перед Всевышним за жизнь этого крохотного создания. Когда последние проблески солнца упали на землю, мужчина уже находился у ворот своего дома. Взглянув на светящееся в лунном свете лицо малышки, он наклонился и произнес:

— Отныне тебя зовут Селин. Ты будешь моей дочерью, моей богиней, моей луной!

========== Знакомая незнакомка ==========

Черные тучи заволокли небо, предвещая раннее наступление вечерних сумерек. Казалось, сама природа восстала против людей, развязывая руки их бессмертным преследователям, которые страшились до наступления темноты покидать свои мрачные убежища. Огромная молния расчертила небо пополам, озарив всю округу холодной вспышкой. За ней, словно верный пёс вдогонку за хозяином, устремился громовой раскат. Тяжелый рокот прокатился по лесу и затерялся где-то за горизонтом, растворяясь в объятой туманом синеве гор. Ночь обещала быть сырой и нервной. Первые капли дождя, будто горькие слезы, прощальными холодными поцелуями коснулись кожи чуть приоткрытых губ и упали на землю, как молчаливые предвестники грядущих потерь. Маленькие, поначалу робкие, они с каждой минутой обретали все большую силу, пока наконец не превратились в ледяной ливень, скрывающий за серой, непроглядной завесой истинную картину вещей.

Прижав ладонь к укушенному оборотнем плечу, из которого тонкой струйкой сочилась алая кровь, Ван Хелсинг медленно ступал меж стройными рядами сосен, с шумом волоча за собой тяжелый арбалет, ставший непосильной ношей для израненного путника. Спотыкаясь о выступающие коряги, цепляясь плащом за корявые ветви, продираясь сквозь густые заросли, он из последних сил хватался за выдуманную им реальность, отказываясь признать тот факт, что с каждой минутой зверь, пробуждающийся в его теле, готовился нанести смертельный удар по беззащитной душе, ставшей жертвой волчьего проклятия. Ветер бросал ему в лицо мокрые пряди растрепавшихся волос, прилипавших к таким же мокрым щекам, перед глазами неустанно роились маленькие черные пятнышки, грозившие в любой момент пресечь связь разума и окружающего мира, унося мужчину в сон, полный лживых химер, но все же упрямство было сильнее. Он дал священную клятву, он просто не может стать рабом чужой воли, не может умереть! Не здесь и не сейчас! Его час еще не пробил, а значит, он должен идти вперед, должен найти Анну.