Проклятые вечностью (СИ)

Ночь принесла с собой очередные заморозки и первый снег, который быстро растаял и снова превратил дороги в кашу. По пустынным улочкам, то и дело утопая в грязи, сновали экипажи, прокладывая на дорогах глубокую колею. Редкий свет масляных фонарей изо всех сил пытался побороть подступавшую со всех сторон темноту, указывая путникам дорогу, но липкий белесый туман оказался сильнее, превратив яркие огни в расплывчатое свечение, терявшееся во мраке.

— Через несколько часов мы будем на месте! — отозвалась Селин, устремив свой взор куда-то вдаль. С горечью для себя девушка была вынуждена признать, что как ни держи время, а оно пусть и медленно, но все равно течет, безвозвратно ускользает и становится частью прошлого. Разум прекрасно понимал — вот-вот настанет пора прощаться. То и дело глаза застилала кровавая пелена слез, но она не давала им пролиться. Плакала душой. И сама не понимала отчего. Казалось, что весь мир переворачивается и рушится вокруг, а потому злое предчувствие кольнуло сердце, будто иглой. До боли Селин сжала ладонью висевший на шее медальон, но тягостное ощущение не проходило. Они расстанутся — это было так же неизбежно, как закат солнца! — «Может, он все поймет? Должен ведь понять! А не поймет, так я скажу сама», — думала она, искоса поглядывая на молчаливого всадника, скачущего по правую руку от нее. — «А собственно, что я могу ему сказать? Об этом нужно забыть и чем скорее, тем лучше! Ему нет места в моем мире, в этой жизни едва ли он сможет найти тихую гавань, где успокоится его душа. Прошлое не отпустит, его удел — одиночество!»

Оставив позади северные городские ворота, они обогнули серебрящуюся излучину Дуная, продолжая свой путь. Перед глазами мелькали пологие поросшие лесом горы — деревья уже облетели, и потому склоны казались черными, а высокие ели напоминали устремленные в облачное небо башни… Луна начала медленно клониться к заходу, а заалевшие на востоке небеса возвестили о скором приближении рассвета.

— Добрались, — проговорила Селин, указывая на показавшийся меж поредевшими деревьями особняк, окруженный массивной стеной. — Тебе лучше подождать здесь моего возвращения, — стегнув плетью взмыленный круп гнедой кобылы, она перешла на галоп, но, проскакав не более сотни метров, остановилась, обеспокоенно взирая на опустевшие стены. Замок как будто вымер и обратился в груду древних руин за ее недельное отсутствие. Огромный стеклянный купол обвалился, окна были выбиты, а в саду стояла гробовая тишина. Подскакав к ней, охотник молчаливо положил руку ей на плечо, но так и не решился заговорить.

— Я не понимаю… — задумчиво проговорила она. — Что могло здесь произойти? Оборотни, вампиры…

— Лучше один раз увидеть, чем строить догадки, — произнес охотник, перекинув через плечо свой арбалет. — Поехали.

Замок действительно опустел: ни на сторожевых башнях, ни во дворе они не встретили ни единой души. Лишь тьма и тишина боролись за господство в этом унылом особняке, в котором за день до этого бурлила светская жизнь элиты темного мира, рекой лилась кровь и вершилась история. Вдоль мощёной дороги стояли десятки пустых экипажей, с заднего двора, где находились конюшни, доносилось обеспокоенное ржание голодных лошадей, разрушавшее молчаливое окружение, а небольшую площадку перед главным входом усеяли осколки стекла.

Со скрипом отворив сорванную с петель дверь, они прошли в гостиную. Там, где раньше властвовала роскошь и блеск, теперь царило мрачное отчаяние: перевернутая мебель, разбитые зеркала, почерневшие от сажи кости, когда-то бывшие «живыми» существами.

— Это чудовищно! — прошептала Селин, склонившись над останками.

— Будто ураган прошелся, сметая все, что попадалось на его пути, — уперев в плечо арбалет, проговорил охотник. По пустым коридорам гулял ветер, напевая свою заунывную песнь, играя с воспаленным воображением и рождая пугающие образы восставших призраков прошлого, невинно убиенных душ. То тут, то там начинали поскрипывать ставни, с шорохом проносилась листва, застилавшая мраморные полы прелым покрывалом. Открыв массивную дверь, ведущую в зал совета, они сразу почувствовали острый запах, ударивший по обонянию.

— Что это за смрад?

— Щелочь и сера! — проговорил Ван Хелсинг, проводя пальцем по покрытой золой колонне. — И еще пепел… вулканический, — добавил он, коснувшись подушечкой пальца кончика языка.

— Откуда он мог здесь взяться?

— Понятия не имею, — вскинув глаза на остатки стеклянного купола, ответил Гэбриэл, осматривая зал. Под ногами с хрустом трескались обугленные кости, поднимая в воздух мельчайшие хлопья черного пепла, которые тут же подхватывал воздушный поток и начинал кружить в причудливом вальсе смерти, поднимая к небесам. — Светает. Тебе нужно отсюда уходить.

— Здесь есть убежище, глубоко внизу. Там могут быть выжившие…

— Пойдем, — подхватив ее под локоть, сказал охотник, но, ударившись сапогом о шарообразную колбу, откатившуюся к стене, он остановился, будто пораженный ударом молнии.

— Что случилось?