«Проклятые вопросы» Великой Отечественной. Утерянные победы, упущенные возможности

Как хорошо известно, последней надеждой Гитлера на успех в Восточной кампании была операция «Цитадель» — летнее наступление под Курском, целью которого было срезать Курский выступ и уничтожить окруженные советские армии. Нет особого смысла детально рассматривать предысторию этой операции, скажем лишь, что многие немецкие генералы не разделяли надежд фюрера по одной-единственной веской причине — немецкая армия совершенно откровенно выдохлась, ей элементарно не хватало сил. Поэтому заявления того же Манштейна, что-де наступление получилось бы успешным, если бы его начали сразу после окончания Харьковской операции, то есть в апреле 1943 года, можно рассматривать лишь как очередную попытку очередного генерала спрятаться за хилую спину германского национального лидера. Мол, во всем виноват Гитлер, но не его генералитет. По нашему мнению, даже если бы наступление и началось в апреле, оно могло принести немцам в лучшем случае какой-то локальный успех. Однако фюреру этого было мало, ему требовался перелом характера войны на Восточном фронте! Вот отсюда и проистекала затяжная подготовка операции.

Манштейн требовал и другого. Он утверждал, что все танковые дивизии, необходимые для намечаемых ударов, находятся на западном фланге группы армий, поэтому их надо снять с рубежа реки Миус. Но менее всего Гитлер был готов создать возможность для большого оперативного успеха в духе плана Группы армий «Юг» путем отказа — хотя и временного — от Донбасса. На совещании в штабе Манштейна в марте в городе Запорожье он заявил, что совершенно невозможно отдать противнику Донбасс даже временно. Если Германия потеряет этот район, то лишится возможности обеспечивать сырьем свою военную промышленность. Прежде всего это касалось никопольского марганца, значение которого вообще нельзя выразить словами, потому что он был жизненно необходим для производства легированных сталей. Потеря Никополя (на Днепре, юго-западнее Запорожья) означала бы конец войны. Далее, как Никополь, так и Донбасс не может обойтись без электростанции в Запорожье. Результат — нужно удерживать все и везде. Фельдмаршалу оставалось только скрипнуть зубами и согласиться.

Далее Манштейн предлагал пересмотреть всю стратегию действий на Восточном фронте, исходя из того, что у вермахта осталось слишком мало сил для того, чтобы переломить ход войны. Вместо крупных стратегических операций он хотел проводить локальные наступления, но уже не с целью захвата территории, как это было в 1941 и 1942 годах, а лишь для того, чтобы нанести противнику максимальные потери и сорвать его генеральное наступление. Таким образом фельдмаршал надеялся свести войну на Востоке к ничьей. Если он писал это искренне, можно было бы в очередной раз посмеяться над политической наивностью генералов. Однако Манштейн недаром считался одним из самых талантливых полководцев этой войны, и он сделал оговорку:

«Сейчас говорят, что мысль о ничейном результате на востоке уже в 1943 году была только мечтой. Мы не будем теперь говорить о том, было ли это действительно так. Мы, солдаты, не могли судить, существовала ли с политической точки зрения весной 1943 года возможность достичь соглашения с Советским Союзом. Если бы Гитлер был на это готов, то такая возможность, вероятно, полностью не была бы исключена».

Однако Гитлера не привлекала вся эта мышиная возня в виде «местных наступлений», «эластичной обороны», «изматывания противника». Ему требовалась не меньше чем очередная грандиозная победа. По его приказу вермахт начал готовить решительный контрудар под Курском, чтобы расквитаться за Сталинград, нанести очередное крупное поражение Красной Армии и доказать, что летнее наступление было, есть и навсегда останется прерогативой германской армии. Фюрер рассчитывал снова перехватить стратегическую инициативу. Предполагалось одновременными ударами с севера и юга срезать Курский выступ и загнать в котел полтора миллиона бойцов Красной Армии. Операция «Цитадель» должна была стать факелом для всего мира, как высокопарно объявил Гитлер. Впрочем, мы уже не раз имели возможность убедиться, что трескучие фразы и громкие названия слабо повышают боевую эффективность частей и подразделений.