Проклятый

– Это будет еще хуже, чем я думал, – проворчал Оун. С недовольной гримасой занял второй стул, напротив. – Дикарями правят вожди.

– В Империи – император, – перебил Кар.

– Знаю. Он стал императором потому, что императором был его отец, дед, и дед его деда. В реальности он ничем не превосходит других, его власть безосновательна.

– Закон. Его власть основана на законе.

– Дикари не обладают Силой, – с презрением объяснил колдун. – У них нет преимуществ друг перед другом, поэтому они создали закон, чтобы хоть как-то управлять своим сборищем. Владеющим Силой не нужны законы. Сила – сама по себе закон.

– Значит, у кого больше Силы – у того и власть?

– Сила и есть власть. Твой отец – Сильнейший уже триста лет.

– Триста ле… Оун, сколько лет моему отцу?

– Он – последний из выживших в старой Империи.

– Это значит – тысячелетия?

– Одиннадцать веков, если быть точным. В день падения Империи твой отец был уже немолод. Мне – потому что я догадываюсь, каким будет твой следующий вопрос, – двести сорок шесть лет. И нет, мы не бессмертны. Овладевшие полнотой Силы могут продлевать свою жизнь, но не бесконечно. Ты, может быть, овладеешь зачатками Силы, маленький дикарь, но таких высот тебе не достичь никогда.

– Потому что я – полукровка?

– Да.

– В Империи таких, как я, убивают, – помолчав, сказал Кар.

– Это единственное, в чем мы схожи.

– А я?

Оун поморщился.

– Ты – ключ к воплощению планов Сильнейшего. Поэтому для тебя сделано исключение.

– Но я вам противен?

– Да, – равнодушно сказал колдун. – А теперь, если я удовлетворил твое любопытство, нам пора. Сильные интересуются тобой. Ты сегодня обедаешь с членами Совета. Имей в виду, это большая честь, дикареныш. Веди себя прилично.

Он поднялся и пошел к выходу. Кар остался на месте. Сдвигая в сторону занавесь, Оун раздраженно бросил через плечо:

– Ты идешь?

Кар улыбнулся ему, как брат-принц зарвавшемуся придворному.

– Разумеется. Но прежде я должен проведать своего грифона.

– Невозможно. Сильных нельзя заставлять ждать.

– Поверьте, я искренне опечален. Потому что, если я не повидаюсь с Ветром, Сильные напрасно потеряют свое драгоценное время. Я не приду.

Он не понял, что произошло. Оун не шевельнулся, но Кара будто ударило невидимым хлыстом. Он дернулся от боли, упал. Неведомая сила протащила его по каменному полу и бросила к ногам колдуна. Издалека донесся мысленный крик грифона.

– Ты не выдвигаешь условий, дикареныш, – ледяным тоном сообщил Оун. – Ты выполняешь приказы.

Кар поднялся, чувствуя, как под неповрежденной одеждой намокает кровью след удара. Глянул прямо в полыхающую тьму глаз колдуна.

– Не знаю, как отразится на планах Сильнейшего моя смерть, – сказал Кар. – Почему бы вам не попробовать?

– Мне ни к чему тебя убивать, дикареныш, – второй удар бросил его на колени. – Я и без того смогу научить тебя послушанию.

«Тебе плохо! Тебе плохо!» – даже на расстоянии Кар чувствовал панику и ярость Ветра. Еще немного – и грифон примется убивать без разбора.

«Ветер! Успокойся! Слышишь? Все хорошо! Мы вместе, Ветер!»

«Хорошо?» – неуверенно переспросил грифон.

«Да!!!»

«Хорошо…»

– Не сомневаюсь, – улыбнулся Кар, вставая. – Только, боюсь, мой покалеченный вид испортит аппетит Совету. Я даже не говорю о том, что может натворить обезумевший грифон. Вам не приказывали меня бить, верно?

Мгновение казалось – колдун все-таки убьет его. Потом ярость в черных глазах потухла. Оун справился с собой.

– Видите ли, – со светской доверительностью сообщил Кар, – я обещал грифону заботиться о нем. А мы, дикари, привыкли держать слово. И хоть я не сомневаюсь в приеме, оказанном нам обоим, все же предпочел бы удостовериться лично.

Во взгляде двухсотлетнего колдуна мелькнуло нечто похожее на уважение. Он резко кивнул.

– Так идем быстрее.

Широкий коридор казался не прорубленным, а проплавленным в камне – столь гладкими были его стены. Через равные расстояния возвышались колонны в форме древесных стволов, упиравшихся ветвями в сводчатый потолок. В стороны уходили ответвления, более узкие, но такой же совершенной формы, спускались и поднимались широкие лестницы. Ламп в коридоре не было, разве что белые шарообразные плоды, свисавшие с каменных ветвей, могли оказаться незажженными светильниками. Неяркий свет исходил из круглых, уходящих вверх отверстий в потолке. Многочисленные входы в помещения закрывали занавеси все из того же блестящего материала. Некоторые были сдвинуты в стороны. Кар видел обстановку рабочих и жилых комнат, видел колдунов, и… других, светлокожих и светловолосых, неизменно занятых какой-нибудь работой.

– Кто это? – спросил он, впервые заметив их.

– Дикари, – отозвался Оун. – Рабы. Ты удивлен?

– Ничуть, – холодно произнес Кар. – Откуда вы их берете?

– Их предки были рабами при старой Империи. Работали здесь, в Долине, потому не успели взбунтоваться с остальным стадом. Время от времени мы добавляем свежую кровь для улучшения популяции.

– Как?

Колдун усмехнулся.

– Просто. У дикарей иногда пропадают дети – тонут в реке или теряются в лесу. Не так часто, чтобы вызвать беспокойство и лишние слухи.

– Это делаете вы? На грифонах?