Проклятый дар

– Потом по Парижу ходило множество историй, которые горожане шепотом пересказывали друг другу. Мне запомнилась одна из них, о неком мэтре Женуве, молодом адвокате. Он жил с женой и тремя детьми на маленькой улочке Сен-Мари, недалеко от Гревской площади. Глубокой ночью, когда вся семья спала, в его дом ворвались обезумевшие горожане. Рассказывали, что Женуве, обливаясь кровью, до последнего вздоха закрывал собою супругу и детей, старшему из которых было всего семь. Мэтр выдержал с полдюжины ударов саблями и вилами, потом силы покинули его, он упал бездыханный, а толпа принялась за домочадцев. Мадам Женуве на коленях молила пощадить детей, но ее зарубили, не слушая. Затем проткнули и двух сыновей. А самой младшей была девочка-калека с больными ногами, она не могла стоять. Опьяненные кровью мерзавцы, желая поиздеваться над нею, пытались силой поставить ее на ноги. От невыносимой боли малышка кричала так, что на другом конце улицы проснулся католический священник. Он тотчас прибежал и, подняв крест над головой, силой отбил ее у нападавших. Но было поздно – через день девочка умерла в страшных мучениях. Позже выяснилось, что мэтр Женуве был убежденным католиком и, как человек богобоязненный и щедрый, часто ссужал знакомых деньгами. Один из должников и натравил толпу на его дом, чтобы избавиться от кредитора.

– О боже! – прошептал потрясенный священник.

Голд задумчиво кивнул и, отдышавшись, продолжил:

– Лишь под утро улеглась эта кровавая вакханалия. Король, пришедший в ужас, когда ему доложили о сотнях убитых, попытался остановить резню и направил отряд де Гиза охранять оставшихся в живых гугенотов. Благодаря этому удалось спастись тем из них, кто прятался в резиденции английского посланника и в особняке, который занимала кальвинистка Рене Французская, тетка покойного короля Генриха Второго. Екатерина, свято чтившая память мужа, потребовала от де Гиза обеспечить полную безопасность пожилой родственницы. Десятки других гугенотов укрылись в Лувре и даже в особняке Генриха де Гиза. Еще два дня назад такое было бы немыслимо, но Варфоломеевская резня напугала всех, в том числе и ее зачинщиков.

– Немудрено.

– Люди герцога и других аристократов взяли под охрану весь центр Парижа, и казалось, волнения пошли на спад, но тут произошел удивительный случай. На кладбище Невинных утром расцвел боярышник, представляете? В конце августа, а ведь обычно он цветет весной! Это было чудо, и, конечно, горожане восприняли его как знак Божий: Господь доволен расправой над еретиками. Воодушевленная чернь с новыми силами бросилась убивать гугенотов и громить их дома. Ни в тот день, ни на следующий войскам короля так и не удалось остановить резню. Карл заперся в Лувре и оттуда давал приказы прево и городским старшинам прекратить беспорядки, но все было тщетно. Лишь к середине следующей недели с помощью жестких мер удалось пресечь убийства и грабежи. Но едва они закончились в Париже, как волна расправ прокатилась по всей Франции. Гугенотов резали в Орлеане, Труа, Лионе, Тулузе, да и во многих других городах. Общее количество жертв исчислялось десятками тысяч. Вот так.

– Майкл, дорогой мой, это же просто невероятно!

– Да, Джон, – кивнул Голд. – Невозможно представить, что могут сотворить люди, когда ненависть застилает им глаза и лишает разума.

– Человек несовершенен… Ну а как кончилась ваша история с перерождением в короля?

– К счастью, без последствий. Карл очень удивился, узнав, что он якобы приказал не трогать Генриха Наваррского и принца Конде, но отменять этого распоряжения не стал, тем более что те согласились отречься от кальвинизма. Что касается его пребывания в моем теле, то он списал это на удивительный сон. Конечно, какие-то сомнения у него были, и он даже рассказывал об этих странностях матери. Некоторое время спустя она намекнула мне на некоторые необычные ощущения, которые испытывал король в ту ночь, но я прикинулся непонимающим. В общем, моя необдуманная выходка осталась безнаказанной.

– И каково это – быть королем? – улыбнулся священник.

Голд рассмеялся:

– Очень неплохо. Но вот конкретно в теле Карла мне было неуютно, дышалось тяжело, я чувствовал боль в груди и все время ощущал странную слабость. Позже стало ясно, что уже в то время король был нездоров. Он не прожил и двух лет после той ночи. Оказалось, что он болен туберкулезом, или, как тогда говорили, чахоткой.

– Тем не менее вы сумели спасти двух человек.

– Да, и один из них позже стал королем. Видите, как судьба повернулась – я отнял у Франции одного монарха, но сохранил для нее жизнь другого.

– А что вы думаете по поводу королевы-матери? Как она могла согласиться на эту резню?