Проклятый дар

Как ни странно, чувствовала я себя прекрасно. Даже голова не болела, а страшные мысли выветрились вместе с его вопросом. Он высоко поднял бровь, и я прыснула. Снова Никки одной фразой сумел отвлечь меня от проблем. Покачала головой и подняла на него глаза, желая запомнить, пальцами впитать каждую черточку красивого лица. Сжала заколку в ладони.

Я так хочу дотронуться до тебя, Никки…

Как я себя чувствую? Как умирающий от жажды в бесконечной пустыне за три шага до оазиса.

Он погладил меня по щеке, словно услышав моё признание, а затем рука его легла мне на шею. Я замерла, я боялась вздохнуть, прервать эту ласку единственным звуком сорвавшимся с губ. Никки тяжело вздохнул, пальцы его легко нашли застежку моего платья. Он чуть спустил плотную ткань, и теплые ладони его уже привычно коснулись моей груди. Он столько раз меня лечил, а теперь я обманом получила это тепло. Я помнила, как нежны его руки, я видела, как идеально точно умещается в них содержимое моего лифа.

Николас наклонился ко мне, лбом прижался к моему лбу. Я чувствовала его тяжелое дыхание у виска, я и сама задыхалась. Платье упало к моим ногам, его рука легла мне на живот.

Невыносимо. Невозможно. Идеально.

Не хочу больше лгать. Я схватила воздух ртом и рухнула в ледяную воду с головой. Я призналась:

— Никки, у меня ничего не болит…

Он тихо засмеялся, губами коснулся моих губ, взял меня за руку, положил мою ладонь себе на грудь и сказал:

— Я знаю. Дотронься до меня, Ани.

Часы внизу огласили новый день. Мои пальцы скользнули по гладкой коже. Я улыбнулась, упиваясь его дрожью от моего прикосновения, и взглянула в темные глаза.

— С днем рождения, Никки.

— Спасибо.

Его дыхание щекотало мои губы. Я расстегнула застежку на его ремне, Николас замер, когда моя ладонь спустилась вниз, а потом с шумом выдохнул, запустил руку в мои волосы, притянул к себе и поцеловал. Мой! Только мой…

— Никки? — прошептала я.

Он оторвался от моих губ, напряженно вгляделся в моё лицо.

— Да, Алиана?

Я прикусила губу, сдерживая смех.

— Кажется, я прилагаюсь вместе с кроватью.

Николас выгнул бровь, а потом рассмеялся и снова меня поцеловал.

— Ты права, там действительно будет удобней, — сверкнули его глаза.

Он взял меня за руку, я замешкалась, вышагивая из платья, и Никки воспользовался этой заминкой, за пару секунд стащив с себя брюки.

— Вот это сноровка! — восхитилась я.

— Долгие месяцы тренировок, — он притянул меня к себе и без тени эмоций добавил: — я готовился.

Я фыркнула и толкнула его в грудь. Никки приподнял меня за талию, я ногами обхватила его бедра. Хохоча и целуясь, мы свалились на мою постель. Николас навис надо мной сверху. Я видела тени на щеках от длинных ресниц, прямой нос и широкие брови. Темные глаза высматривали что-то во мне, я погладила его по щеке, он поцеловал меня в раскрытую ладонь и медленно сплел наши пальцы.

— К этому ты тоже давно готовился?

Едва касаясь, он провел ладонью по моему плечу, губы его повторили это движение. Никки поднял голову, улыбнулся мне и серьезно ответил:

— Разумеется.

Я обхватила его за шею, с жадностью впиваясь в мягкие губы.

Теплый желтый свет уличных фонарей нежно ласкал темноту. Она долго к нему привыкала, она устала от бесконечной боли, она устала от предательства. Но теперь, отдаваясь нежным рукам, она узнала, как прекрасна бывает любовь. Танцевали тени на стенах моей спальни, я задыхалась от счастья, я ловила стоны на своих губах.

Никки. Ты только мой.

— Да, Ани, я — твой.

Сплетены наши пальцы, сплетены наши тела. Я улыбнулась, улыбнулась моими губами тьма.

— Ты мой, Николас. А я — твоя.