Проклятый. Игра с огнём

Есения ненавидела беседы, которые начинались с этой фразы. После неё обычно следовал какой-нибудь конец света местного масштаба, но выбора у неё не было. Она прошла следом за Кузнецовым на кухню и без сил упала на стул, бросив взгляд, полный сожаления, на плиту, где стояла сковорода с запечённым мясом и фасолью. Подобные простые радости в виде совместного ужина и вечера вместе, когда они с Глебом просто повалялись бы и посмотрели телевизор, вдруг показались ей чем-то недосягаемым.

– Я не люблю слова «надо поговорить». Они предваряют какую-нибудь хрень.

– Боишься?

– Кузнецов… Ты хочешь испытать меня на прочность? Запас не так уж и велик.

– Нет. Не хочу. Хотел бы – свалил бы всё на тебя и дело с концом. – Он помолчал, глядя на Есю. Молчала и она, ожидая, что Глеб скажет дальше. – Почему в некоторых сделках ты выступаешь как одна из сторон? – наконец, задал он вопрос.

Есения вскинула брови. За пять лет совместной жизни со Стрельцовым она не имела никакого касательства к его делам и уж тем более сделкам. И понятия не имела, как в принципе всё это происходит.

– Не знаю. У него есть моя генеральная доверенность. Больше никаких сведений у меня нет. Это имеет значение?

– Разумеется. Он же теперь так просто тебя не отпустит. – Глеб подался к ней, и в его глазах загорелся недобрый огонёк. – Эта сволочь, Стрельцов, будет держать тебя на крючке до того момента, пока ты будешь ему нужна. Ты это понимаешь?

– Глеб, мне кажется, ты утрируешь… Всё это решаемо, – попыталась запротестовать Еся, сама не зная, кого уговаривает – его или себя.

– Это ни хрена не решаемо, Еся, – неожиданно взорвался Кузнецов. – Ты просто не представляешь… Отец сказал, что там замешаны такие деньги и связи, что нам и не снились.

– Но я-то здесь причём? – Есения и вправду не понимала, почему Глеб так злится. – Я же вообще об этом ничего не знаю.

– Ты – не причём. – Он поднялся из-за стола, взъерошил волосы на затылке, после чего оперся руками на столешницу и подался к Есении. – Если эта сволочь Стрельцов использует всё, чтобы оставить тебя рядом с собой, клянусь, я его убью…

– Глеб, ты утрируешь, правда. – Она впервые видела его в таком состоянии, и это её пугало. – Ему наплевать на меня, он и пальцем о палец не ударит, чтобы сделать что-то для того, чтобы меня, как ты выразился, оставить рядом с собой.

– Какая ты наивная.

– Может быть. Но с этим человеком я прожила пять лет.

– И даже не знаешь, в скольких сделках выступала главным действующим лицом?

– Разве это важно?

– Если ты нужна Стрельцову – важно.

Есения поднялась на ноги, подошла к Глебу и крепко прижалась к нему, обнимая руками. Вот бы всё это закончилось, и они с ним остались бы вместе. Уехали бы в Москву. Он бы занимался своими тату-салонами, она – тоже устроилась бы на работу. Еся бы выполняла все его правила, а он – окончательно бы понял, что не зря выбрал её тогда, когда приехал к Колесниковым и совершенно по-наглому ввалился в её спальню ночью.

– Я нужна только тебе, Кузнецов. Ведь нужна же?

– Нужна. Только ты и нужна. Поэтому запомни мои слова, Еся. Если Стрельцов будет ставить нам палки в колёса – а он будет, потому что считает тебя своей – я его прикончу. Убью своими руками и мне по херу, что после этого со мной будет.

– А со мной?

– А ты будешь свободна. Это главное.

– Свободна и без тебя. Счастье-то какое!

– Мне не до смеха, Еся. Я всё сказал. Я его убью. Пусть только попробует сделать что-то, чтобы удержать тебя рядом.

Он с силой разжал её руки и вышел из кухни, оставляя Есе два желания: пойти за ним и остаться на месте. И она выбрала второе. Ей только предстояло узнать его лучше, чтобы понимать, когда стоит быть рядом, а когда нет. Сейчас – не стоило. Есения всё ещё помнила его безумный взгляд и слова о том, что он убьёт Сергея. И ей нужно было понять, что сделать, чтобы успокоить этого зверя, готового вырвать цепи с мясом и совершить то, что будет невозможно исправить.

– Есенин, ну вы и кашу заварили! – сходу заявила Виола, едва пришла на встречу с Есей. Она плюхнулась на диван напротив и отложила сумочку. Отмахнулась от нарисовавшегося рядом официанта, положила локти на стол и подалась к подруге: – Я вообще ни черта не знаю, что произошло, но даже меня осколками накрыло.

– Колесникова, когда ты так говоришь, мне вообще хочется смотаться на Аляску.

– Найдут, Есенин! – Виола округлила глаза и проговорила страшным шёпотом: – И там найдут.

– Не нагнетай. – Еся поморщилась и отпила сразу половину стакана морса. – И так несладко.

– А что несладко-то? Такая-сякая, сбежала из дворца?

– Было дело. Что ты об этом знаешь?

– Да ничего особенного. Но Сергей твой мне звонил.

– Боже. Зачем?

– Узнать, нет ли тебя у нас с Жорой, очевидно.

– Откуда он узнал твой номер?

– Из твоего сотового.

– Блин.

– Ага. Белая ночь, почти рассвет, – она провела рукой перед собой, – звонок от Есенина. И мужской голос в трубке.

– Кошмар, как стыдно. – Еся прикрыла лицо руками.

– Угу. Я уже было решила, что это Сергей Александрович собственной персоной. Ан нет! Сергей, да не Александрович.

– Колесникова…