Проклятый мир Содома

– Нормально себе представляю. Вот майор Половцев же пошел и ничуть об этом не пожалел. Сейчас в моем подчинении двенадцать тысяч прекрасно экипированных дисциплинированных элитных бойцов, вооруженных как холодным для ближнего боя, так и огнестрельным оружием. Есть тяжелое средство огневой поддержки, именуемое штурмоносец, а также пятерка мощных магов, способная устраивать катаклизмы планетарного масштаба. Все это ты увидишь своими собственными глазами уже сегодня вечером. Так что должность у меня вполне генеральская. А если ваш подполковник Седов не согласится на мои предложения, то ведь есть еще такая вещь как Призыв, а против него уже не попрешь. Но командовать полком тогда будет тот офицер, который первым откликнется на мой зов.

– Товарищ капитан, – спросил старший лейтенант, – а что такое этот Призыв? Я о нем уже несколько раз слышал от Гретхен и от Анны Сергеевны, но никак не могу понять, о чем идет речь.

– Говоря научным языком, – сказал Серегин, – Призыв – это неодолимое желание прирожденного воина встать под знамена бога справедливой оборонительной войны. Вот когда ты начнешь испытывать сильнейшее желание положить передо мной свое оружие и произнести клятву взаимной верности (ибо не только воины должны быть верны мне, но и я воинам), тогда ты и поймешь, что такое Призыв.

– Товарищ капитан, – торжественно произнес молодой человек, вставая, – я бы положил свое оружие перед вами хоть прямо сейчас, но то, что мне выдала Родина, я утратил при пленении, а нового себе пока еще не добыл…

– Хорошо, старший лейтенант. Выполнишь свое первое задание – и я лично вручу тебе оружие. А пока прикрепляю к тебе лейтенанта Гретхен де Мезьер, она поможет тебе как следует подготовиться. А теперь все свободны; задержаться я попрошу только майора Половцева и отца Александра. Нам надо будет кое-что обсудить в узком кругу.

Часть 16

Мир Подвалов, предгорья в трехстах километрах восточнее Тевтонбурга,

лагерь советского танкового полка, шестьдесят второй день с момента Катастрофы.

Тем временем жизнь в полевом лагере шла своим чередом. Пропажи старшего лейтенанта Соколова не заметил никто, кроме его ближайших товарищей и ротного начальства. До комбата эта новость дошла уже три дня спустя, а командиру полка об исчезновении офицера так и не сообщили. И вообще, таких исчезновений случилось более двух десятков до того, как исчез лейтенант Соколов, и еще пятнадцать человек пропали после него. Тем более что за это время произошли и иные, более заметные и достойные обсуждения события. Например, несколько дней назад высоко в небе над лагерем несколько раз пролетел самолет, разматывающий за собой белую нить инверсионного следа. Некоторое время среди солдат и офицеров царила определенная эйфория, что их нашли и теперь окажут помощь, но после определенного промежутка времени она сменилась еще более глубокой апатией.

Одни сходили с ума и уходили в степь, потому что им казалось, что вон там, за ближайшим холмом, обязательно должна быть дорога, а за ней, километрах в двадцати, крупный азиатский город, и им даже казалось, что они видят огни на горизонте. Другие просто совершали самоход в самостоятельных поисках чего-нибудь съедобного. Третьи просто бежали от дедовщины и землячков, считая, что несколько часов на свободе и смерть от зубов хищника – это лучше, чем длящиеся и длящиеся мучения.

И первые, и вторые, и третьи либо попадались в зубы хищникам, либо их перехватывали разъезды «правильных» амазонок которые наконец спохватились и вышибли отсюда банды ренегаток. Но команды лезть к самому лагерю у них не было, ибо так распорядилась сама Кибела. Малейшее непонимание могло разразиться кровавой бойней, в которой бесполезно погибли бы как дочери Кибелы, так и злосчастные пришельцы из другого мира, которые были виновны только в том, что они стали потерянной фишкой в чужой игре. Первоначально их собирались спровоцировать и выставить против Серегина, но акция запоздала, и они свалились в мир Подвалов уже тогда, когда дело было сделано, а заказчик этой акции, которым был Зевсий, уже прекратил свое активное существование.

Но вот два дня назад кибелины амазонки отступили дальше в степь, а их место заняли легковооруженные уланши, скрытно блокировавшие лагерь так плотно, что через оцепление не должна была пролететь даже муха. Первое, что они сделали – перебили всех оказавшихся внутри кольца гиенодонов и энтелозавров, а также ночью загнали почти что в самый лагерь престарелого самца индрикотерия – целую гору живого мяса. Последовавшая за этим беспорядочная стрельба и бестолковая суета сильно понизили мнение воительниц Серегина, а также их командиров и инструкторов, о качестве личного состава полка и умственных способностях его командования. Но приказ есть приказ, и уланши продолжали кружить вокруг лагеря, перехватывая всех случившихся за это время беглецов, которых тут же отправляли на допрос к самому командиру.