Проклятый мир Содома

Что самое интересное – лилитки его услышали. Они сначала затормозили, недоуменно крутя головами – ведь впервые на протяжении жизни многих и многих поколений им не приказывали в императивном тоне, а просто просили. Потом, увидев позади себя мерно надвигающуюся под барабанный бой железную щетину пик тевтонской пехоты, основная масса лилиток повернула и побежала к опушке леса, будто раздергивая занавес перед новыми участниками этой трагедии; и только небольшая их часть – три или четыре тысячи – продолжала отчаянно сражаться с Волкодавами, ценой своей жизни не давая им построиться в правильный строй, чтобы хоть попытаться отразить атаку железной фаланги тевтонских спитцеров и арбалетчиков. Многие из них продолжали отчаянно биться с Волкодавами, даже истекая кровью из глубоких ран, пытаясь забрать их с собой в смерть хотя бы из расчетов десять своих жизней за одну вражескую.

Но они были в этой своей войне совсем не одиноки. С опушки леса, где на возвышении укрепились амазонки, один за другим частым стаккато звучали прицельные выстрелы из «супермосиных»; и то один, то другой Волкодав выпадал из строя с простреленной головой. Примерно с пятисот метров их бронзовые шлемы не могли держать винтовочные пули даже с мягкими носами, а начищенный до сияния металл и яркие плюмажи только помогали прицеливанию. Стреляли амазонки не особо часто, но зато прицельно, так же, как во время тренировок, явно не прошедших даром. Когда мы обучали амазонок стрельбе, то требовали, чтобы в боевой обстановке один выстрел означал одного убитого врага – и наши ученицы вполне соответствовали этому правилу. Но все равно пришлось с горечью констатировать, что, несмотря на меткую стрельбу амазонок и свою отвагу, очень немногие лилитки из тех, что сражались сейчас с Волкодавами, смогут дожить до победы в этой битве. А ведь я уже видел в этих рослых великолепных женщинах своих будущих солдат, которые вместе с «волчицами» составят костяк мое будущей маленькой армии.

– Дим, – впервые за все время я обратился к мальчику не по позывному, а по имени, – я понимаю, что ты устал, но я тебя по-человечески прошу сделать хоть что-нибудь, чтобы женщины, которые сейчас сражаются с теми уродами – те из них, кто еще жив – смогли дожить до того момента, когда мы будем в состоянии оказать им нормальную медицинскую помощь. Если надо, бери мои силы – но сделай так, чтобы они выжили, ведь когда мы вместе, наши возможности умножаются многократно…

– Я понял, Сергей Сергеевич, – ответил Колдун и тут же начал двигать руками, сплетая новое заклинание, – остальные тоже согласны, и поэтому я сейчас наложу на них групповое заклинание регенерации. Оно будет действовать около часа, надо только правильно расставить маркеры… погодите одну минутку… Готово!

Последнее слово Колдуна, казалось, донеслось до меня совсем издали, потому что свет в моих глазах потускнел, краски окружающего мира выцвели, а звуки стали глухими и невнятными. В те же время я знал, что точно так же своими силами поделись и Птица, и Кобра, и Анастасия, и сам мальчик. Больше всего энергии, как и всегда, дала Кобра; но и мой вклад стоил очень дорогого. Теперь я ощущал боевую ярость, я чувствовал раны и боль этих женщин как свои собственные; они, все вместе, как бы стали частью моего сознания, а я частью их.

Некоторые из них хоть были еще живы, но израненные лежали на земле, истекая кровью – с отсеченными руками и ногами, и распоротыми животами; в то время как другие, даже будучи ранеными, продолжали наносить и отражать удары, то и дело врываясь в бреши вражеского строя, образовавшиеся, когда пули амазонок выбивали какого-то из Волкодавов, стоявших в передних рядах. Кроме того, Волкодавы под натиском лилиток и под обстрелом амазонок медленно, шаг за шагом, отступали, и их убитые и тяжелораненые, вместе со своим оружием, оставались под ногами наседающих на них боевых лилиток, которые подбирали мечи, щиты и копья, и тут же пускали их в ход против соратников бывших владельцев. Делали они это очень неуклюже, так как совсем не владели оружием такого типа, и тут я подумал: «А почему бы и нет?!» Если я ощущаю боль и ярость лилиток как свои собственные, то почему они не смогут воспользоваться моими знаниями и умениями? Точнее, в данном случае не моими знаниями и умениями, а хранящимися в энергооболочке умениями покойника Ареса. Но это все равно. Надо только немного расфокусировать взгляд, войти в транс и постараться до предела раскрыться, передавая всем, кого захватило заклинание Колдуна, и теорию рукопашного боя, и прилагающуюся к нему моторику.