Проклятый мир Содома

– Не знаю, – пожала она плечами, – тогда мы, тевтоны, еще служили херру Тойфелю, и поэтому немного воевали с гауптманом Серегиным, из-за чего он и его бойцы убивали нас пачками. Я точно знаю, что весь мой отряд, охотившийся на гауптмана Серегина, полег до единого человека, и что направленную мину, которая меня искалечила, ставил Мастер. Но я на него не в обиде, потому что из-за этого отец Александр смог избавить мою душу от херра Тойфеля, а колдун Димитрий вылечил меня и сделал так, что мое тело стало даже лучше прежнего. А потом гауптман Серегин предложил мне вступить в его команду, и я, конечно же, с радостью согласилась…

Гретхен покраснела и, встав из-за стола, строго на меня посмотрела.

Ну ладно, – сказала она, – мы с тобой заболтались. Сейчас нам надо к Лилии, а потом и к фройляйн Анне.

– А кто такие Лилия и эта фройляйн Анна? – спросил я, вставая.

– Лилия – это такая маленькая богиня подростковой любви, но в нашей конторе она работает лекарем. Очень хорошим лекарем. А фройляйн Анна тоже лекарь, но только по мозгам. Она очень хороший маг разума. Если у тебя с головой что-то не в порядке, то она поставит это на место, в крайнем случае позовет на помощь падре Александра.

Я не понял – у них что, здесь и поп тоже имеется? И вообще, в какой сумасшедший дом я попал? Специалисты по разной магии и изгнанию сатаны, ибо «тойфель» или «тоффель» по-немецки обозначает именно сатану, малолетние богини, чертовки и прочие кощеи бессмертные с бабами ягами в ступах и без… А девушка тем временем вела меня дальше и продолжала трещать о своем:

– Но сразу предупреждаю – эта Лилия просто обожает раздевать всех своих пациентов догола, такой уж у нее пунктик. И еще она больно тыкается пальцами в контрольные точки, но это у нее такой метод лечения, называемый пальцетерапией.

Тем временем мы вышли во двор под палящее солнце, пересекли его, обогнув фонтан, вошли в другую башню и вот я уже стою перед дверью с надписью «Медпункт», за которой меня ждет ужасная (по словам юной немочки) маленькая богиня, просто обожающая мучить своих пациентов.

– Э-э-э, Гретхен, – сказал я, тормозя на пороге, – а как же мои товарищи, ведь они нам находятся оторванные от всего мира, во враждебном окружении, без запасов пищи и медикаментов… Ведь им тоже надо как-нибудь помочь!

– Не волнуйся, Васья, – ласково ответила Гретхен, вталкивая меня в кабинет, – наше командование этим уже занимается, а значит, все будет сделано по высшему разряду.

Тогда же и там же. Офицер по особым поручениям лейтенант Гретхен де Мезьер.

Втолкнув растерянного обер-лейтенанта Соколофф в кабинет к Лилии, я утерла с чела трудовой пот и перевела дух. Лилия – это надолго. Милый мальчик, чем-то напоминающий юного Серегина, но в то же время какой-то не такой. Была в нем некая слабость, из-за которой он мог засомневаться в решающий момент и вместо нанесения могучего удара по врагу весь бой простоять, опустив руки и не в силах ни на что решиться, из-за чего «наши» могут неправедно проиграть, а «ненаши» выиграть битву.

Кстати, Змей тоже ощутил в нем какую-то неправильность. Конечно же, Васья от этого не перестает быть русским – то есть арийцем высших порядков, вполне пригодным для того, чтобы я вступила с ним в брак и таким образом продолжила древний род де Мезьеров, тем более, что он сам выказал к этому некоторый интерес, но я хотела бы, чтобы мой будущий муж был бы по возможности совершенным существом, как гауптман Серегин.

Фройляйн Анна при осмотре, конечно, должна эту слабость заметить, но, поскольку она не воин, то может не придать этой проблеме того внимания, которого она заслуживает. На эту тему лучше переговорить с кем-то, кто мог бы понять всю ее важность. И я решила обратиться за советом к падре Александру, а там будь что будет.

Наш «представитель заказчика», как иронически называл его Змей, был в своей комнатке без надписей на двери и пил горячий жгуче-горький напиток, который заменяет местным кофе. Причем пил он его без молока и сахара, лишь запивая из большого стакана, полного чуть искрящейся магической воды.

– Здравствуй, Гретхен, – поприветствовал он меня наклоном головы и достал еще одну маленькую серебряную чашечку для напитка и еще один стакан дымчатого стекла для воды, – какими судьбами к старому отшельнику?

– И вовсе вы не старый, – сказала я, беря в руки чашечку с напитком, – и вовсе не отшельник. Падре, мне с вами надо посоветоваться, причем посоветоваться как с человеком, а не как с Голосом Небесного Отца. Те советы мне, может быть, тоже будут нужны когда-нибудь, но совет опытного, пожившего в вашем мире человека, самого старшего из всех русских, которого я знаю, мне очень нужен.

Священник кивнул, приглашая меня говорить, и я обстоятельно и по порядку рассказала ему все, о чем думала в последнее время.