Проклятый мир Содома

– Падре Александр, – произнесла я в самом конце, – вы жили там, в России, в то время, и можете сказать, насколько обоснованы мои тревоги и подозрения. Я сравниваю этого молодого человека с вами, и вижу, что он такой же, и в то же время не такой, как вы.

– Вы бы, Гретхен, еще сравнили этого Василия с тем поколением, которое разгромило вторжение в Россию ваших дедов, – усмехнулся падре, – вот то были богатыри, не мы. Василий и его товарищи жили в то время, когда страна терпела одно поражение за другим и отступала по всем фронтам, но гражданам объясняли, что все унизительные соглашения с врагом заключаются исключительно для их же пользы. Врагу даже не требовалось применять военную силу, достаточно было только дипломатического давления – и разложившееся руководство страны без боя сдавало один рубеж за другим. Такая политика ведет к росту демобилизующих настроений в обществе, что потом привело к крупнейшей геополитической катастрофе двадцатого века, хотя для нас это была вторая такая катастрофа за столетие. Вот отсюда и все проблемы у твоего Василия.

– Какой ужас! – произнесла я, прижав ладони к щекам, – Скажите, падре Александр, это как-нибудь лечится, или Васья на всю жизнь останется таким ущербным?

– Он ведь тебе нравится, Гретхен? – вопросом на вопрос ответил мой собеседник, внимательно глядя на меня, и в глубине его глаз светились теплота и понимание.

– Да, – ответила я, – и я ему тоже. Но я боюсь этой его слабости, точнее, боюсь заразиться ею, если пущу это чувство в сердце.

– Жена да спасется мужем своим, а муж да спасется своей женой, – сказал священник, – это сказано в том смысле, что ты должна помочь ему суметь преодолеть эту слабость, и в этом деле ты будешь не одна. Но, как я понимаю, их там целый полк, причем его личный состав в национальном плане должен быть довольно пестрым, так что твой Вася – это еще легкий случай. С другими может быть гораздо тяжелее, вплоть до летального исхода. Так что не все тут так просто. Давай, Гретхен, пойдем поговорим с Серегиным. Торопливость, как говорится, хороша только при ловле блох, а тут, когда на кону стоят судьбы миров, надо быть вдвойне осторожными.

– Да, падре, – сказала я, вставая, – идемте. Только я сперва заберу у Лилии моего подопечного и отведу его к фройляйн Анне.

Тогда же и там же.

Анна Сергеевна Струмилина. Маг разума и главная вытирательница сопливых носов.

Как только я закончила со сканированием диких амазонок, передала их по команде вместе с заключением и вымыла руки, как в дверь ко мне постучали. Это была Гретхен, которая втолкнула ко мне в кабинет немного смущенного и раскрасневшегося молодого человека в необмятой еще форме. Когда я его увидела, то мне на мгновение показалось, что передо мной стоит мой папа – еще совсем молодой, только что поженившийся с моей мамой и верящий, что все у них будет хорошо. Нет, мой папа никогда не был офицером, но определенное сходство с папой у этого молодого человека имелось, если не во внешности, то хотя бы в жизненном настроении и рисунке ауры. Тем более что папа с мамой поженились как раз осенью восемьдесят девятого года, и ровно через девять месяцев у них родилась девочка, которую назвали Анной…

– Вот, – сказала девушка, протягивая мне медицинскую карту молодого человека, – старший лейтенант Соколов для проведения обследования доставлен.

Я кивнула Гретхен, показывая, что она может быть свободной, и указала молодому человеку на кушетку, приглашая его прилечь. Все-таки, в отличие от обследований Лилии, для меня было бы лучше, чтобы пациент оказался полностью расслабленным, а это возможно только в лежачем положении. Тевтонка вышла, а молодой человек лег, настороженно глядя на меня и сжимая в напряжении кулаки. Интересно, чем Гретхен так запугала этого Василия, и не кинется ли он на меня, если страх станет сильнее разума?

– Расслабьтесь, молодой человек, – сказала я ему, – я ваш друг и не причиню вам зла…

– Вы колдунья и собираетесь влезть в мой разум, – обвиняющим тоном произнес он, приподнявшись с кушетки, – а я этого не желаю и буду протестовать. Это неправильно и противозаконно.

Все-таки Гретхен наговорила этому Василию много лишнего. Кстати, если этот Василий так протестует, то, вероятно, в этом омуте прячутся особо откормленные черти. Не хочется лезть в его пыльный чердак, но, кажется, придется это сделать, потому что я тоже несу свою часть ответственности за благополучие нашей команды и не могу допустить в нее непроверенного человека. Мало ли что Серегин дал добро. Он видит только общую текстуру личности и проверяет ее на соответствие требованиям, предъявляемым к воинам. Но это еще далеко не все. Уж я-то знаю, что такая фобия против психологических обследований на ровном месте не возникает.