Проклятый муж

- Не берите в голову, графиня. Я вижу, вы боитесь меня. А жаль! Я уж было поверил… Просто я тут недавно узнал, что вы не выполнили мою просьбу. А я так этого хотел и стремился к этому. Почему? Испугались? Но я же не кусаюсь. Или, может быть, не хотите быть со мною рядом? - Тал Сворк подходил к Саре, она отступала, пока не упёрлась в стену. – Милая Сара, неужели вы боитесь меня? Или, может, ещё не пылаете ко мне ответным чувством?  - Он взял её за руки. – Напрасно. Впрочем, время лечит и вы скоро обязательно полюбите меня, иначе… - В последнем слове прозвучала угроза. – А теперь я возьму задаток.

И он наклонился к ней, прижимая к стене. Сара вздрогнула и, ничего уже не соображая, чувствуя животный страх, попыталась оттолкнуть Сворка. Ей казалось, что если он сейчас коснётся её, случится что-то страшное, ужасное, неисправимое. Она попыталась закричать, но из груди вырвались только какие-то хрипы. Вдруг она услышала чьи-то шаги, и такой знакомый любимый голос произнёс:

- Оставь её, сейчас же!

Сворк развернулся, отпустив Сару. Она увидела Джозефа, который стоял, тяжело опираясь на трость одной рукой, а в другой держал револьвер. Но ведь он же не сможет выстрелить!

- И кто меня остановит? Уж не ты ли, без пяти минут покойник? – Хрипло рассмеялся Сворк. Сейчас он не походил на того салонного тала Сворка, которого Сара привыкла наблюдать. Его терпение кончилось, и он снял маску. Джозефу не устоять перед таким здоровым и опасным противником. – Ты ведь не сможешь выстрелить. Твоё Проклятье сжирает тебя изнутри. Но ты долго держишься. Такой же крепкий, как и твой отец. Правда я и так слишком долго подбирался к этому дому и терпел. Теперь мне надоело.

При этих словах тал Сворк совершил какое-то движение руками. Сара не поняла, что произошло. В голове мелькнула мысль, что он достаёт револьвер. Но он просто поднял руки, что-то выкрикнул и огромный сверкающий шар вылетел прямо из его открытых ладоней и ударил Джозефа в грудь. Сара вскрикнула в ужасе и рванулась к мужу, увидев, как медленно оседает на пол его тело. Пусть мир рушится, пусть тал Сворк хоть сожжёт её живьём, но Джозеф не должен умереть.

Она упала на колени и обняла мужа, дрожащими руками пытаясь прослушать его пульс.

-    Не трудись, он умрёт завтра, на заре. Его ослабленное тело не в силах будет вынести такого удара. Мне очень жаль, графиня, я искренне пытался сделать всё, что в моих силах, но вы выбрали его. А вы знаете, жизнь свидетелей преступления обычно не стоит и гроша. Я надеюсь, вы одумаетесь, и через год мы поженимся, хотя я, разумеется, перееду к вам раньше, чтобы уладить все необходимые дела. Но, не приведи Небо, вы сбежите. Я найду вас на краю света. И вас и вашего брата. И буду наслаждаться вашей долгой и мучительной смертью. - И тал Сворк засмеялся. Сара вздрогнула и ещё крепче прижала к себе тело Джозефа. - И поберегите силы. Они ещё вам пригодятся. Вам, а не ему.

И тал Сворк ушёл. Сквозь слёзы и шум в ушах, Сара слышала стук входной двери и шелест гравия на аллее. О, Боже, Джозеф! Что ей теперь делать?

Дрожащими руками она расстегнула рубашку на груди мужа. Пульс был, но очень редкий, почти неслышный и незаметный. Голова Джозефа была запрокинута, глаза закрыты. Что ей делать? В комнате есть нюхательные соли, может быть, попробовать их? Но здесь в коридоре сквозняк. Надо перенести мужа в комнату. Она сама не справится. Где слуги?

-    Генрих! Мэри! Анна! - Сара позвала их несколько раз. Никакого ответа.

Она схватилась за голову, потом сжала губы, обняла Джозефа и попыталась поднять его. Это оказалось чуть легче, чем она думала. Всё-таки муж был очень сильно истощён.

С огромным трудом Сара втащила его в комнату, облокотила о кресло и упала почти без сил рядом с ним. Но потом встала. Не время медлить. Она нашла нюхательные соли и графин с водой. Сначала побрызгала водой на Джозефа, потом поднесла ему к носу соль. Но это не помогло. Шли томительные минуты, а грудь наоборот вздымалась всё реже и реже. Пульс стал едва уловимым и словно затихал. Сара схватилась за голову, а потом обняла Джозефа и зарыдала. Отчаянье накрыло её. То беспросветное отчаянье, когда не видно выхода.

-    Я же люблю тебя, люблю. Почему, ну почему ты должен умереть? Небо, как это несправедливо, - всхлипывала она.