Проклятый род. Часть 2. За веру и отечество

– Не серчай на них, Иринушка, люди как умеют, так и радуются. По-другому счастливыми быть их, видать, никто не научил, – ответил Княжич, но не стал перечить и направился следом за женой.

Войдя в опочивальню, он было ухватил Арину, чтоб затащить в постель, но та ловко увернулась и строго попросила:

– Постой, давай дела сперва уладим.

Подойдя к одному из сундуков, что стояли вдоль стены, она достала знакомый Княжичу ларец.

– Вот, все до последней монетки возвернула, – с гордостью сказала атаманша, открывая крышку. Иван печально посмотрел на знакомые ему Еленкины сокровища и распорядился:

– Припрячь, еще сгодятся.

– Конечно, пригодятся, Андрейке на приданое.

– Андрей казак, зачем ему приданое, – печально улыбнулся атаман.

– Ну, тогда Катеньке.

– Такую девку без приданого с руками оторвут, да и не принято оно у казаков, – вновь возразил Иван и, немного помолчав, задумчиво добавил: – Мы на эти деньги пушки купим.

– Все шуткуешь, – не поверила Арина.

– Да какие уж тут шутки, времена грядут лихие, нам без пушек здесь никак не удержаться, да и имение из боярской вотчины надо в крепость превратить.

– Так ты взаправду здесь решил остаться, – шепотом промолвила Аришка, затем заплакала навзрыд, она припомнила слова Елены о том, что Княжича дитем не удержать. Как ошибалась ее старшая подруга и чем ей обошлась эта ошибка.

– Что с тобой? – стал успокаивать жену Иван.

– Да нет, это я так, от счастья, – слукавила та.

Княжич тоже не решился рассказать о том, что всего лишь исполняет давнюю Еленкину мечту о создании братства вольных воинов. Впрочем, ни Ирина, ни Иван не лгали, просто каждый человек имеет право сохранить свою заветную тайну.

Проворно сняв с себя одежды, Аришка властно позвала:

– Иди ко мне.

– Ишь, как разохотилась, – усмехнулся Ванька.

– А ты как думал, я ведь девка молодая, справная, четыре года о твоей любви мечтала.

В середине лета Ирина родит сына и, не смотря на предложение Ивана наречь младенца по деду – Петром, назовет его Ванечкой.

ЭПИЛОГ, или ТРИДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

Еще одно, последнее сказанье –

И летопись окончена моя,
Исполнен долг, завещанный от бога
Мне, грешному.

(А.С. Пушкин)

1

Осень года 1613 от рождества Христова выдалась довольно ранней и холодной, к октябрю уже лег снег и перемерзли реки, видно, мать-природа пожелала остудить лихие страсти, что продолжали бушевать на просторах матушки-Руси.

Морозною ноябрьской ночью казачий полк в пять сотен сабель под началом князя Трубецкого пошел громить Коломну.

Смута, почти пятнадцать лет терзавшая державу православную, медленно, но верно утихала. Год назад из Златоглавой были выбиты поляки, а затем, после недолгих споров да раздоров, избран новый государь всея Руси – Михаил Федорович Романов. Вот по его-то царскому велению и отправился Дмитрий Тимофеевич изводить мятежников. В Коломенском монастыре свила свое гнездо Марина Мнишек42 – жена обоих самозванцев, а теперь еще и то ли жена, то ли просто полюбовница бывшего сподвижника князя Дмитрия – Ваньки Заруцкого. Прижив от первого Лжедмитрия дитя, она, как венчанная на престол царица, пыталась усадить на русский трон свое отродье. Ее же новый муженек, глуповатый, но тщеславный атаман казачьей вольницы, собрав вокруг себя лихих людей из недобитых ляхов, малороссов да прочего отребья, помогал воровке, не жалея сил, в глубине души, видать, надеясь тоже стать царем иль хотя б правителем при малолетнем сыне Мнишек.

– Ваша милость, – обратился к Трубецкому его помощник, атаман Матвейка Межаков. – Негоже наобум соваться. Заруцкий Ванька, хоть умом не шибко крепок, однако в ратном деле знает толк. Легко засаду может учинить, а наши люди подустали да насквозь промерзли. К тому же у злодея, по словам лазутчиков, бойцов до тысячи, а то и больше наберется.

– И что ты предлагаешь? – сердито вопросил Трубецкой.

– Дозоры надо выслать, а самим покуда на ночевку стать.

– Ты что, Матвей, совсем ополоумел? Какая же в лесу, да на таком морозе может быть ночевка.

– Ну почему в лесу, – хитровато усмехнулся атаман. – Тут до имения Княжича рукой подать. Не думаю, что он тебе в пристанище откажет. Заодно и полк пополним славными бойцами. Иван Андреевич при себе ватагу в триста душ, коли не более, содержит, с меньшим воинством такую крепость, как его, не отстоять. У него ж не вотчина, а прямо кремль Московский.

– Ладно, едем к Княжичу, – нахмурив брови, согласился Трубецкой. После расставания в Москве на проводах в Сибирь Кольцо с его отрядом, судьба-злодейка еще дважды сводила князя с атаманом, и каждый раз у Дмитрия Тимофеевича эти встречи оставляли далеко не радужные воспоминания.