Проклятый (СИ)

Полумрак лесной тропы начал рассеиваться, а за поворотом словно сорвали занавесь – лес закончился, и копыта уже поднимают мелкую злую пыль луговой дороги. Через полверсты раскинулась деревенька, вросшая одним боком в гущу леса. Бэр дал шпоры коню, заставляя перейти в стремительный галоп, помощникам и дружине ничего не оставалось делать, как последовать его примеру.

Девушка с тёмно-каштановыми волосами смотрела, как из леса появляются огромные воины на могучих конях, копья поперёк сёдел, сбоку приторочены тулы со стрелами. Словно чешуя гигантского змея, щиты прикрывают бока витязей, двигающихся как одно целое. Кольчуги нестерпимо блестят, даже глазам больно, островерхие шлемы сияют равно зеркала, только воевода с непокрытой головой и седые волосы развеваются на ветру. Когда его конь перешёл в галоп, она отступила на шаг, спрятавшись за угол избы, мало ли что на уме у этих воинов, они слишком сильны, чтобы бояться возмездия за что бы то ни было.

Восторженный мальчишеский вопль разрезал тишину утреннего часа:

– Витязи!!! Витязи князя!

Гурьбой высыпали ребятишки, глаза горят. Мальчишки сразу приосанились, свои ножи и деревянные мечи носят с гордостью, ну ни дать, ни взять – маленькая дружина, а девчушки просто смотрят как на богов. Это событие надолго останется предметом их игр.

Двери сазу нескольких изб открылись, выпуская девок в лучших сарафанах, когда только успели переодеться, цепляющих на ходу серьги, чуть позже появились самые красивые, на выданье, в венцах, в руках блюда с пирогами и разносолами, кувшины с мёдом и квасом. Наталья чуть оттянула уголки губ в лёгкой улыбке, замуж за витязя хотят все, но те, кто постарше, знают, что нужно уставшему воину и что приятнее смотреть на молодиц в венце, созревших и чарующих чем на наспех одетых девок, выставляющих себя на показ. Оно и понятно, воины из стольного града, видели первых красавиц и требования у них повыше, чем у местного мужичья.

Дружинники скакали уже совсем близко и, похоже, останавливаться не собирались. Она снова окинула взглядом небольшое войско, что-то в нём показалось странным, всмотрелась внимательнее. Воины скакали не на показ и именно воины, а не женихи: доспехи и оружие без украшений, в глазах холод, сильные, матерые, безжалостные, словно две сотни Бэров. Она перевела взгляд на воеводу, что-то показалось знакомым, и с криком бросилась под копыта его коню.

Выбейглаз видел, какая мука отражалась в глазах Бэра, словно он хотел пронестись через эту весь и не увидеть чего-то ужасного, причиняющего боль. И, когда какая-то дура бросилась наперерез коню воеводы, ожидал что скакун попросту стопчет эту сумасшедшую, но Бэр дёрнул поводья так, словно из-под земли выскочил демон нижнего мира, конь аж завизжал и присел, а девушка подбежала и, обняв сапог воеводы, шептала, – Бэр, живой! – целовала дублёную кожу голенища.

Случилось то, чего оборотень боялся больше всего: рядом находилось самое дорогое существо, сердце разрывалось от любви и боли. Хотелось обнять её, целовать, гладить волшебные волосы, касаться нежной кожи, а душу стегали плетьми погребальные костры, смерти братьев, снова костры, боль, боль, боль, безумие, смерть волка, ставшего кровным братом, в ушах звучало: «Мой супруг, супруг, супруг». Едва снова не лишившись разума, он прошептал:

- Уходи, Наталья.

Огромная собака с лаем кинулась на воеводу, затормозила, упершись в землю всеми лапами поднимая клубы пыли, принюхалась, заскулила, словно прося прощения и, пятясь и подметая брюхом пыль, отодвинулась подальше.

Девушка со слезами смотрела в лицо оборотню:

- Что с тобой, Бэр?

Он крикнул:

- Убирайся! – Плеть вылетела из-за пояса, взвилась над головой. Безкосая вцепилась в его ногу и быстро заговорила:

- Не гони меня, если хочешь, бей, но не гони, я люблю те… – подкованная подошва больно толкнула в плечо. От удара девушка отлетела с дороги, а Бэр орал:

- Оставь меня! Иди к своему мужу!

Сплетённые полоски кожи опустились на конский круп, конь оскорблено ржанул, поднялся на дыбы, немного помесил воздух копытами и рванул в яростный галоп. Дружинники, не удостоив деревенских красавиц даже взглядом, последовали за воеводой, заставляя деревянные домики сотрясаться от мощного буханья широких копыт.

Волчонок скакал притихший и озадаченный, а в голове Выбейглаза всё стало по местам: разъяснилось, что стряслось с Бэром в лесу, равнодушие к Алёне, боль в глазах, сомнения. Он с сочувствием смотрел на воеводу, но чем дальше от деревни, тем спокойнее становилось его лицо.

Наконец Бэр остановил коня, тот косился умным глазом: «А бить больше не будешь?», спешился и, ведя вороного скакуна в поводу, свернул с дороги. Двигаясь по едва заметной тропе, велел идти следом.

Ярило сиял светлым ликом с высочайшего места, скоро начнёт снижаться и Волчонок хотел уже спросить, долго ли ещё будут идти, когда лесные исполины расступились и обнажили большую поляну с сочной травой и ручейком.