Проклятый (СИ)

- Сядь, я тебе кое-что расскажу. У меня было два младших брата. Такие же ловкие и умелые. Мы заночевали в лесу. – на ледяные глаза навернулись слёзы, голос сорвался. – Напала сотня хазар. Мы перебили всех, остался один. Он убил братьев и оставил мне на вечную память этот шрам. – Бэр коснулся пальцами кинжального следа на лице. – Он был один.

- Но ты убил его?

- Сам чуть не погиб!

- Сомнём! Заставим умирать в мучениях! На колья, четвертовать, крюком за ребро! Рвать конями, хоронить заживо!

- Неужели это я сделал тебя таким кровожадным? – ужаснулся оборотень.

- Нет, они! Ты ведь сам жаждешь этого! Признай!

- Да, жажду. Но запомни, Волчонок, разница между нами и ними кроется так глубоко, что её можно и не заметить.

Они следуют за своими желаниями, издеваются, пытают, глумятся над трупами. Мы убиваем. Просто убиваем. Иногда жестоко. Иногда стариков, женщин и малых детей. Подвергаем чудовищным пыткам, но по необходимости, а не ради удовольствия. Едва русич прольёт кровь просто так, начнёт глумиться над побежденными, как он становится хазаром. Ярость, злость – их следует выпускать в бою, а жестоким пыткам подвергать тех, кто на твоих глазах издевался над беззащитными. Запомни мои слова накрепко.

Волчонок сидел притихший. Мир в его глазах стал намного сложнее, спросил неуверенно:

- А когда не станет ни русичей, ни хазар?

- Русичи будут всегда, как и хазары. Мы становимся ими не по рождению, а по своим поступкам. И жизнь даётся человеку, чтобы определить, кто он. Один последний поступок может превратить одного в другого, мне дед рассказывал, а я говорю тебе. Ладно, не забивай голову. Пойдём в лагерь.

Бэр быстро оделся, подобрал конскую сбрую, свистнул, подзывая своего скакуна, и побрёл к кострам. Сытно поужинал свежей говядиной, захваченной в последнем обозе и, окончательно разнежившись, улёгся спать, положив под голову седло.

Утром, едва небо начало сереть, поднял воинов и повёл через реку, следуя ориентирам Волчонка. Едва русло скрылось из вида, как начались неприятности. Только что в небе не было даже намёка на облака, как подул ветер и пригнал тяжёлые тёмные хлопья. Перун метнул огненную стрелу. Каменные стены небесной цитадели рухнули с грохотом, сотрясшим землю, и упали первые капли из ран богов. Битва была недолгой, но жаркой. Божественная кровь лилась ручьями и обрушивалась ливнем на степь. Дождь вбил в землю запахи, позволяющие Бэру определять движение хазар, прибил пыль, маскирующую его витязей. И, когда тучи, наконец, разошлись, сияющие доспехи стали видны за много вёрст, заранее предупреждая о приближении русичей. В довершение всего, на самом виднокрае появилось войско из множества всадников.

Бэр тут же сделал лицо жёстким, холодным. Его воины должны видеть мрачную решимость, черпать в нём стойкость. Донеслось гикание, свист. Оборотень слегка расслабился, пробормотал:

- Молодёжь, неопытные, думают побить с наскока. Ну-ну.

Волчонок занервничал:

- Бэр, их слишком много.

- Тысячи три, если не больше. – поддержал Выбейглаз.

Вместо ответа воевода поднял руки, сжал кулаки, развёл в стороны, разжал, растопырив пальцы. Тронулся с места, доставая лук. Его войско начало расходиться клином. Первая сотня приготовилась к стрельбе. Клин двинулся на приближающихся хазар, набирая скорость.

Их разделяет две версты. Верста. Пятьсот шагов. Бэр пустил первую стрелу, тут же пошла вторая. Через несколько мгновений ушла вся сотня. Триста шагов. Он выхватил меч, взмахнул, давая сигнал своим лучникам. Сто шагов. Около тысячи хазар уже не поднимется с сырой земли. Витязи Бэра взялись за копья. Сшиблись. Пара ударов узким наконечником, метнули вперёд. Кто-то заверещал, понятно, жить может и будет, а вот о женщинах придётся забыть. Взялись за мечи и секиры. Пошла резня, хрипы коней, вопли раненых, скрежет металла о металл.

Бэр рубит свирепо, разваливая до сёдел, отсекая головы, руки. Ветер уже не треплет седые волосы, они потяжелели и слиплись от крови, вся кольчуга красная, а конь из чёрного превратился в тёмно-бурого. С каждым взмахом меча, с лезвия срываются капли, яхонтами переливаются на солнце, падая на пожухлую траву. Волчонок и Выбейглаз – за воеводой, бьют тех, кого не настиг клинок Бэра.

Страшный клин оставляет за собой дорогу шириной в полста шагов, залитую кровью и покрытую изуродованными телами по которым мечутся обезумевшие кони.

Перед Бэром замаячил просвет, пара ударов и он вырвался из хазарского войска. Всё, кочевники разделены надвое. Первые пятьдесят витязей с каждой стороны клина, вышедшие на свободу тут же развернули коней на осколки хазарского войска. Воины, не истратившие свои стрелы в начале битвы, укрылись за спинами соратников и начали стрелять. Заходя с разных сторон, войско Бэра заставило хазар отступить в море крови. Стрелы закончились, и лучники поспешили в сечу, создавая кольцо, из которого живым уже не уйти.