Проклятый (СИ)

- Ящер!!! Они всегда были своевольными, но это слишком! – глаза оборотня распахнулись во всю ширь, увеличившись в два раза. Яростно полыхнули голубым пламенем. Радужка, зрачки – все исчезало, заливаемое ледяным огнём. Голос стал низким и каким-то утробным, но разносился, казалось, на весь мир. – Волк и Лис, где вы неслухи?!!!

В то же мгновение перед Бэром взметнулись два огненных вихря, немного покрутились смерчами, затем опали, оставив призраки людей. Глаза оборотня всё ещё полыхали, языки огня вырывались, метались перед его лицом и постепенно призраки наливались плотью, в них загоралось подобие жизни.

Бэр встал, молча подошёл к ним, постоял, глядя в бледные лица, его руки взметнулись и прижали братьев к груди, из глаз потекли слёзы.

-Родные мои!

Они стояли, обнявшись, и молчали. Смерть, не желая беспокоить принца, начала отступать в тень, но оборотень тут же обернулся на звук её неслышных шагов.

- Не уходи, – попросил он, – ты нужна мне. Сегодня такой день, не омрачай его своим исчезновением.

А затем братья сидели и разговаривали. Они так много не сказали друг другу, когда были вместе и живы. Но, пока говорили, силы оборотня всё убывали. Наконец он не смог больше держать рядом с собой души братьев, и они исчезли. Бэр свалился в изнеможении. Мягкое прикосновение губ богини немного привело его в чувство.

- Они ушли. Я всё ещё слишком слаб, чтобы полностью повелевать миром духов.

- Ты с каждым днём всё сильнее, милый. Скоро, совсем скоро метаморфоз закончится, и чем меньше ты будешь тратить сил, тем скорее это случится.

- Ты знаешь, я не хочу становиться богом. Мне нравится ощущать мощь и власть над стихиями, но я не хочу жить вечно.

- Почему? Все люди желают бессмертия.

- Я не все. Я чёрный волк среди всеобщей серости и у меня другие желания.

- Тебе придётся стать бессмертным, чтобы достичь цели.

- Я знаю. Знаю и не могу смириться. Иди ко мне.

Они сидели обнявшись до самого рассвета, оповестившего что принцу нужно возвращаться в реальный мир.

- Я люблю тебя, Смерть, Любовь, моя богиня! И буду ждать следующей ночи.

С первым лучом, источаемым венцом лучезарного Ярилы, Бэр растолкал спутников и велел собираться. По его прикидкам до ближайшей веси оставалось вёрст восемь и их желательно одолеть до полудня, потому как остаток дня придётся провести, подбирая вещи для дальнего перехода, выбирая новые сёдла, обменивая излишек оружия на звонкую монету. Ни Димитрий, ни Иешуа не перечили – привыкли подниматься на рассвете.

Утренняя роса прибила пыль, очистила воздух от грязи, и он сиял чистотой драгоценного камня. Раннее утро, селяне только потянулись на покосы, погнали скотину на пастбище: чуткие уши оборотня улавливают недовольное мычание Бурёнок, далёкий свист бича.

Точно подгадав время, они въехали в весь как раз в то время как кузнец разжигал горнило. За одну жемчужину и пару монет он взялся перековать коней и указал избу богатого мужика, который, может быть, купит изношенные сёдла и продаст новые, но вот клинков никто в веси не купит, даже если сложатся всем миром, больно работа хороша. Такие только в городе продать можно.

- Только вам придётся остаться на ночь. – продолжал коваль, пробуя на зуб золотую монету, выданную авансом за работу. – Готовых подков нет, нужно делать, а на ночь никто в здравом уме в дорогу не пускается. Земли тут больно опасные.

Оборотень только осклабился в зловещей ухмылке, он с братьями облазил эти леса вдоль и поперёк, знает каждый кустик и знает, откуда ждать опасности. А селянам только дай повод – под каждым кустом кикимора окажется или упырь и каждый их в упор видел, в мельчайших подробностях опишет, особенно после чарки хмельного мёда, и каждый расскажет по-своему. Если же здесь и правда что-то есть,… что ж, ему уже хочется кого-нибудь убить.

Кузнец же, тем временем, сунул в огонь три дюжины заготовок и заработал мехами, раздувая пламя.

- Не стой столбом, витязь, работы тут много, помрёшь со скуки. Лучше по деревне пройдись, там, за пригорком речка есть, рыбы в ней пропасть! – кузнец говорил с усилием, тугие мехи подавались очень неохотно и на лбу уже выступили бисеринки пота.

- А где твой помощник, кузнец? – спросил Бэр, прикидывая что такими темпами кони будут подкованы к утру, в лучшем случае.

- Не выдержал тяжёлой работы и убёг, стервец.

- Знаешь что, работяга, бери свой молот, а мехами я займусь.

Оборотень доверил Димитрию обменять сёдла, а сам ухватился за ручки кожаного мешка. Пламя загудело, металл заготовок покраснел, начал понемногу желтеть.

- Пока довольно. – кузнец взял одну болванку, начал загибать дугой. Металл сердился и плевался жгучими искрами, словно кулаком лупили в чашу с водой, но гнулся, постепенно приобретая форму подковы.