Проклятый трон

Он занял водительское кресло и, прежде чем включить зажигание, повернулся ко мне и поцеловал так жадно, что мне стало нечем дышать.

– Перестань жалеть меня! – потребовала я, хватая ртом воздух. – Скажи мне!

– Меня ждут в столице, – глядя мне в глаза, ответил Николас.

– Когда?

– Вчера.

Этого следовало ожидать.

– А иначе?

– Император явится за мной лично.

Меня затрясло, а чего ты хотела, Алиана? Рано или поздно это должно было случиться!

– Ты уедешь сегодня, – поняла я.

Двигатель загудел, машина двинулась с места. Николас бросил на меня быстрый взгляд и спросил:

– Скажи, Ани, ты веришь мне?

– Да, Николас. Больше чем себе, – не сомневаясь в своих словах, ответила я.

– Хорошо, – он чуть улыбнулся и, крепче сжав руль, без тени эмоций заявил: – Я никуда не поеду.

Глава 27

Говорят, чтобы что-то стало привычкой, достаточно двадцати одного дня. А если действие повторялось регулярно в течение парочки лет, то тут и думать нечего – всем привычкам привычка. Ральф посмотрел на наручные часы. Три пятнадцать. Перевел взгляд на молчаливый телефонный аппарат на столе и взлохматил волосы.

Фостер, твою мать, какого хрена ты не звонишь?

Не так, чтобы он и без звонка не знал, всё у друга нормально. Но одно дело видеть счастливую физиономию Ника темнотой, и совсем другое слышать его голос в трубке.

Открылась дверь. Опираясь на трость, на пороге кабинета стоял Юрий.

– Еще один такой взгляд, и телефон задымится, – сказал он. – Прекрати нервничать и иди в автомобиль, или мы с Элизабет уедем без тебя.

– Да, – кивнул Бонк, поднимаясь из-за стола. – Ты прав.

– Я всегда прав, – заметил бывший император.

– И скромен.

– Не без этого.

Ральф рассмеялся, снова высочество… такое высочество.

Бывший император вышел в коридор, Ральф догнал его через пару шагов от порога, когда Юрий, поморщившись от боли, остановился, с явным усилием удерживаясь на ногах. Бонк огляделся и, привычно подхватив высочество под локоть, затащил его обратно в кабинет. Запер дверь изнутри и, разворачиваясь к мертвенно бледному Юрию лицом, приказал:

– Руку!

Трость упала на светлый ковер, Ральф взял его высочество за правую ладонь и, сплетая пальцы, свободной рукой обхватил подбородок Юрия:

– Смотри на меня!

– Извращенец… – сквозь боль фыркнуло высочество.

– Куда деваться, – нарочито печально подтвердил Ральф и, набрав в грудь воздуха, губами прижался ко рту Юрия.

Осторожный медленный выдох в приоткрытые губы, и ласковая темнота, послушно перетекла от одного мужчины к другому. Успокаивая бешеный стук сердца, забирая боль. Ральф смотрел в глаза Юрия, наблюдая за тем, как увеличивается его зрачок, оставляя от яркой радужки один лишь синий обод.

Да… так себе выход – физическая зависимость от ученика, пусть и любимого. Но лучше что-то, чем ничего. Бонк придумал … что-нибудь. Сила, всё как сказал Эдинг. Единственным лекарством для бывшего императора оказалась темнота.

– Идем! – отталкивая Бонка и хватая ртом воздух, заявил Юрий.

Ральф отступил, внимательно вглядываясь в лицо бывшего императора. Вроде порозовел.

– Хорошо хоть в кабинет завел, – поправил тот воротничок.

Бонк хмыкнул, поднял с пола трость и, протянув её хозяину, заявил:

– Целующиеся в коридоре на глазах у гвардейцев наследники Валлии – это, пожалуй, слишком эпатажно даже для меня.

Юрий принял трость и выразительно закатил глаза.

– А ведь еще два года назад был такой приличный мальчик…

Ральф хохотнул. Юрий … величайший ум, непомерная гордость. Но одно дело манипулировать кем-либо в собственных целях, и совсем другое невозможность без этого кого-то обойтись. Разумеется, высочество ненавидел свою слабость, к счастью, слабость эту он всё же любил.

Они вышли на улицу и спустились с крыльца. Юрий устроился впереди, а Ральф занял место рядом со слегка зеленоватой Элизабет. Беременность её проходила нелегко, первые несколько месяцев она почти не ела. На лице её тогда были одни лишь глаза, огромные, сияющие звезды. Да и сейчас, разве только живот добавился. Ральф притянул её к себе, целуя в висок. Лиз уткнулась ему в плечо и расслабленно закрыла веки. Двинулся их автомобиль, впереди и сзади кортеж охраны.

– Закрой штору, – не открывая глаз, сказала Элизабет.

Ральф нажал на кнопку, отделяя их от водителя.

– Два дня назад Кристос передал брату приказ отца немедленно вернуться в столицу.

Бонк напрягся. Значит, Ник всё-таки отзвонился. Только звонок его был переведен на бессменного слугу Холда. Ожидаемо, всё же Фостер сын императора и его первый наследник. Но…

Бонк погладил Лиз по щеке.

– … почему сейчас?

Она открыла глаза и, тяжело вздохнув, призналась.

– Полагаю, это моя вина.

Жене Бонк полностью доверял, доверял ей и Ник. Ставить под угрозу счастье брата и Алианы, и тем более рисковать безопасностью племянницы, она бы и под страхом смертной казни не стала. Значит, это что-то другое. Что?

– Расскажешь? – попросил Ральф.

Лиз кивнула.