Проктология счастья

В ту сказку, которая, хоть и ложь, да в ней намек, добру молодцу пинок — дабы не засиживался, не залеживался... Впрочем, в сказках лжи не бывает, ибо ложь — это порожденье страха, а сказка — всегда только предвкушения. Предвкушения изобильной, радостной и непременно выигрышной жизни, предощущения встречи с собой, давно забытым и потерянным.

Но встрече такой много чего предстоит... Пока себя в сказке сыщешь, во что только не вляпаешься. Особливо по интимной, по любовной части. Да вы сами вспомните — с лягушками на каждом шагу целоваться приходится, опять же — с принцессами, много лет назад усопшими, в разных чудищ уродливых влюбляться...

И ведь не просто так влюбляться — попритворяюсь, дескать, чуток, ради отца-батюшки, и все тебе, и дело с концом. Так нет же, именно что — полюбить, горячо да искренне. Вы бы так сумели? Полюбить, скажем, селедочный хвост у своей избранницы? Хладну девицу во гробу облобызать? А уж про то, как Иван-Коровий сын сумел в сказке приключиться, я и вовсе помалкиваю. Геройский народ в мире сказочном обитает...

А все ради чего? Из какой такой корысти либо радости? И то верно, неспроста все. Не с дурной головы такое деется, а ради дела великого, в сказках главного. Вспоминаете? Чары дурные разрушить чтоб, да заклятье злодейское снять. Что доблестнее быть может? И сказку почистить, и себя в финале потешить.

Расколдовать сказку от заклятья... Звучит достойно. По-богатырски. Но к нам-то это какое отношение иметь может, не в сказке, поди, живем? А вы в этом уверены? Сказки, они ведь разные бывают — и добрые, и страшные, и волшебные, и заколдованные. И случается, не все ладно кончаются. Некоторые просто кончаются, и все. И все...

Это когда герой то ли не к месту сказочному приходится, то ли не хватает в нем чего-то... Такого этакого... Истинно сказочного. Приятного, что ли. Да, именно так — приятного.

Вы замечали, что в сказках в выигрыше остаются исключительно приятные персонажи? Как, впрочем, и в реальной жизни. Что это за люди? Чем они знамениты? За что им улыбка судьбы такая? Думаю, и без моего многословия вы все поняли — это люди с высоким уровнем приятия.

Приятия! То бишь — согласия, а по сути — любви, причем истинной, необусловленной и всеобъемлющей. Только любовью можно расколдовать заколдованное, только приятие поможет там, где бессильно волшебство, только согласие в силах одолеть неодолимое и много раз проклятое.

В этом смысл знаменитых сказочных поцелуев — как иначе выразить сокровенное? Именно здесь тайное послание — только полное и безусловное приятие уродливого и безобразного может снять заклятие, может обнажить естественную суть заклятого. И сейчас речь идет уже не о сказочных персонажах — все, абсолютно все отвратительное в нашей жизни — всего лишь заколдованное прекрасное. И это к нам имеет уже самое прямое отношение.

* * *

Друзья, вы знаете, что такое порнография? Нет, вы не знаете, что такое порнография. Иначе не стали бы в ответ тыкать пальцами вокруг да в кого попало. Все гораздо ближе, все много проще. Порнография, мои хорошие, это когда трахаться не хочется, а надо. Надо! По определению, по правилам, по статусу. Ибо куда денешься, если так положено, если не вами заведено.

Вам это ничего не напоминает? Хотя бы смутно или, скажем, отчасти? Вы в этом не узнаете свою жизнь? Самого себя? Свою работу? Отношения? Повседневность? А вы присмотритесь — повнимательнее, почестнее, почутливее. Может, и поймете, кто же вы на самом деле. ...И не спешите смущаться своему качеству новому, все мы здесь одним миром мазаны.

Сколь многое мы делаем по привычке — ходим на работу, пьем утренний кофе, по привычке обижаемся или болеем, по привычке влюбляемся, по привычке умираем. И ведь как часто уже не хочется, тошнит просто, а — надо, что делать, записался в человеки — соответствуй. Иначе козленочком станешь. Тем ведь человек от живности прочей и отличается — законом да традицией.

А что, если вдруг не стану? Что, если наоборот — перестану им быть, козлом-то? И отпущения, и просто так — скотиной? Всего лишь начав делать то, что мне и впрямь делать охота, а что не охота — так и ну его к таким-то материям.

— Из того, что можешь не делать, — одобрительно смеется Дурак, — выбирай лучшее — и не делай!

Только вот, получится ли? В сказках для этого подвиг волшебный совершить надобно — все ту же лягушку приласкать или, скажем, в Щелкунчика какого влюбиться. Тогда только перестать быть прежним получается, тогда и с себя чары скинуть можно и кого-то рядом расколдовать.

Но где ж ее взять-то — вельможность эту заколдованную? Как разобраться в принцах с принцессами, если вид у всего вокруг одинаково лягушкообразный? Начнешь все подряд целовать да слюнявить, глядишь, сызнова в порнографию загремишь. А то ведь и просто в дураки записать могут, дескать, пристает тут ко всем со своею любовью, в принцессы да королевены соблазняет.