Прокурор по вызову

Значит, все правда. Значит, следователь вытащил из Замятина все что хотел. Сергея таки сделают мучеником и безвинно пострадавшим. Теперь будет показательный процесс, Мурада объявят чудовищем и дадут максимальный срок.

Мать Сергея не плакала, смотрела то на сына, то на Инару, и Инаре от этих взглядов было не по себе. Конечно, Сергей рассказывал матери о своих планах, наверняка говорил и о ней. Не мог не говорить. Наверное, его мать теперь ее ненавидит. И, наверное, она права. А может, и нет. Инара не могла разобраться в своих чувствах. Она сама порой себя ненавидела.

Стоять там больше не было сил, и Инара ушла до окончания гражданской панихиды. Пойти и рассказать следователю все, как было на самом деле? Изменит ли это что-нибудь? Мурад уже стал козлом отпущения, и ему уже не помочь. Сдать Замятина? И что? Козлов отпущения станет двое.

В прокуратуру она не пошла.

Пошла домой и не успела закрыть дверь, как в нее постучали. На пороге стоял мрачный смуглый черноволосый незнакомый мужчина.

— Ты Инара? Я брат Мурада, Владлен. Нужно поговорить.

Инара впустила его в квартиру, проводила в столовую.

— Мне следователь сказал, что ты была его невестой.

— Мурада?

— Ну не следователя же! — не рассмеялся, обиделся.

— Нет, не была. — Только этого не хватало. Придуманный жених, теперь еще придуманные родственники. — Это для следствия Мурад так сказал, чтобы объяснить драку. Мы дружили еще со школы…

— Значит, ждать его ты не будешь?

Инара пожала плечами. Как-то над этим не задумывалась. Наверное, нет. Хотя, с другой стороны, если два года… За Замятина замуж она не собиралась, больше претендентов нет. Может, и стала бы ждать, если была бы уверена, что ему это нужно.

— Я из Москвы приехал, — понуро рассказывал Владлен. — Отец позвонил, я сразу все бросил. Адвоката ему нашли, самого лучшего. Как думаешь, можно его вытащить?

— Не знаю.

— Я Мурада как брата люблю, жизнь за него отдам, понимаешь?

Она согласно кивнула. Хотя как, интересно, по-другому можно любить брата?

— Пусть ты ему и не невеста, скажи на суде, что он не виноват.

— Меня не спросят, меня там не было… — Наверное, нехорошо лгать, но говорить правду нет смысла. Он ни за что не поймет, почему именно Мурад тащит воз обвинений один за всех. — Я ничего не видела.

— Ты все равно скажи! — потребовал Оласаев. — А этот ваш отличник Замятин, он все правильно скажет?

— Не знаю. — Инара устала от этой тягостной атмосферы, вначале похороны, потом этот гость. — Зачем вы пришли?

— Потому что я за брата боюсь. Адвокат говорит, не будет большого срока, а я не верю, адвокату лишь бы деньги платили. Ты мне скажи, что ему будет, ты же со следователем больше разговаривала, что он говорит?

— Ничего не говорит. Говорит, все решит суд.

— А на самом деле у него невеста была?

— Не знаю.

— Отец хотел с тобой говорить, пойдешь?

— Нет. Мне нечего ему сказать.

— Тогда я ухожу, — поднялся, подошел вплотную, заглянул в глаза, — только запомни, о чем я тебя просил. Помоги Мураду. Пожалуйста.

Турецкий. 10 апреля. 15.35

Не успел уйти Ильин, позвонила Лидочка.

— Александр Борисович, у меня сногсшибательная новость: документы на месте!

— Сгоревшие? — уточнил Турецкий.

— Вот именно. Я взялась на всякий случай составлять реестр и обнаружила.

— И как давно они там? И они ли это?

— На девяносто девять процентов — они. Но еще вчера утром их там не было, я уверена.

— А папка?

— Не знаю, эта ли папка, а таких похожих у нас очень много.

— Ты откуда вообще звонишь и почему в субботу на работе?

— Не волнуйтесь, из автомата, а в субботу у нас рабочий день. Что мне теперь делать?

— Работать, раз рабочий день. Братишко не появлялся?

— Вчера и сегодня — нет. Значит, это кто-то из наших?

— Я сегодня зайду к вам в контору, я тебя не знаю, ты меня не знаешь, а еще лучше симулируй грипп и иди домой.

— Зачем?

— Надо. Будем устраивать провокацию.

По большому счету, провокации устраивать поздно. Документы на месте, единственно для того, чтобы заставить злодеев поверить, что Шестов что-то опасное для них хранил в домашнем компьютере, и посмотреть, кто придет к нему, вернее, к его сестре в гости.

Турецкий вспомнил про винчестер Шестова и позвонил компьютерщикам.

— Файлы восстановились не полностью, — безо всякого энтузиазма сообщил главный компьютерный спец, — кроме того, они были защищены паролем, а это двойное раскодирование: вначале на низком уровне нужно собирать из кусочков закодированный текст, который еще даже и не текст, а бессвязный набор символов, а потом из этого набора извлекать обрывки текста. Это длительная процедура, и без разрешения исполняющего обязанности генерального мы не можем бросить на это все силы…

— Когда?

— Еще дня три понадобится, если вообще что-то получится.

— А ящик пива заменяет такое разрешение?

— Нет, — потеплел голосом компьютерный спец. — Но сокращает сроки примерно вдвое.