Прокурор по вызову

— Есть такая, — ответил Веня, — давным-давно зачем-то снимали, тогда не понадобилась, теперь в архиве пылится. Все как надо: улочки, скверики, даже ресторан «Одеон», в котором сиживал дедушка Ленин, будучи еще не дедушкой. Коммунист, как вы и просили, старейший.

— А самый молодой? — хихикнула Лада. — Или он всего один в двух лицах? Когда они самораспустились, я забыла?

— Тебя еще на свете не было, — ухмыльнулся Хмуренко.

Старейший коммунист оказался очень показательным — седовласый мужичина с изрезанным морщинами лицом и огромными руками. Типичный швейцарский пролетарий, у которого собственный двухэтажный дом, две машины и приличный счет в банке. Хмуренко, глядя на него, даже сочинил афоризм: «Франция, в представлении русских, культурная страна — там даже извозчики говорят по-французски, а Швейцария — богатая страна — там у каждого счет в швейцарском банке».

Беседовала с ним Лада на паршивом английском, правда, у коммуниста английский был не лучше. Но свое отношение к коммунизму и компартии он, наверное, смог бы выразить и на пальцах: на фиг это кому надо!

Беседовали они на лавочке в парке, а Хмуренко с Легеньким устроились на соседней лавочке, и Веня пока рассказывал, что удалось выяснить о поездках в Швейцарию Ильичева.

— Официально за последние четыре года он бывал здесь всего однажды, за более ранний период просто нет сведений. В составе делегации Думы в апреле прошлого года делился опытом с местным Национальным советом. Еще раз приезжал лечиться, что-то у него было с почками, предположительно его здесь прооперировали, но точно я не знаю. Это было еще раньше, в июле девяносто седьмого. Если он и приезжал сюда еще, например отдыхать или по личным делам, я не в курсе.

— А куда ходил, что делал, бывал ли в банке, не является ли учредителем какой-нибудь фирмы, такие сведения есть?

— Честно говоря, нет. Специально мы за ним не следили. А о банковских счетах сейчас вообще опасно спрашивать у местных. Сплошная паранойя, молчат как рыбы, а если настаиваешь, тут же берут в оборот и сами норовят что-нибудь выведать. По поводу замятинских заявлений о русских счетах наша Генпрокуратура высылает сюда свою делегацию. Насколько мне известно, командирован следователь по особо важным делам Турецкий.

— Серьезно? — удивился Хмуренко.

— Серьезно. Генпрокуратура Швейцарии распространила сегодня пресс-бюллетень, обещают в ближайшие дни совместное заявление.

Лада мило распрощалась со старейшим коммунистом и уселась рядом с Хмуренко:

— Александр Сергеевич, может, пора подкрепиться? Хочу настоящего швейцарского горячего шоколада.

— Съешь чизбургер, — отмахнулся Хмуренко. — Он с настоящим швейцарским сыром. Мы едем в «BenOil».

Совместными усилиями — Хмуренко через знакомых в налоговой полиции в Москве и Веня через местную налоговку — вычислили швейцарского партнера «Данко». Им оказалась маленькая фирмочка «BenOil», офис которой находился в Женеве. Сотрудников в «BenOil» было всего пятеро, включая генерального директора, и занимались они, как выяснил Веня, сходивший уже в фирму на разведку, преимущественно перекладыванием бумаг с места на место.

С гендиректором Францем Ульрихом Хмуренко беседовал сам, Ладе не доверил. К сожалению, в лицо его в Швейцарии не знали, но Хмуренко сразу начал с того, что он самый популярный в России журналист. Ульрих поверил и, кажется, был польщен.

— Россия — прекрасная страна! — Ульрих был отдаленно похож на Луи де Фюнеса и, когда говорил (и даже когда слушал), размахивал руками и в такт взмахам поднимал и опускал брови… — Богатая полезными ископаемыми. Русская нефть, русский газ — это же Клондайк!

— А русская мафия?

— Да. Для мафии в России — тоже Клондайк.

— И вы не боитесь иметь дело с русскими?

— Мы же не имеем дел с мафией! — темпераментно запротестовал господин Ульрих. — Да, в России проблемы, у вас там честно работать трудно, но мы свои дела ведем честно. Наши партнеры — цивилизованные люди. У нас прекрасный взаимовыгодный бизнес!

— И ваши партнеры никогда не делали вам непристойных предложений? Как вы на них отвечаете и как вы боретесь с собой, когда от вас требуют, скажем, давать взятки?

— Предложения такие, конечно, были. Но с теми, кто их делает, мы не работаем! — Ульрих возбужденно замахал руками под самым носом Хмуренко. — Мы ведем дела только с солидными компаниями! И если они комбинируют что-то с налогами, то только там, у вас. И это трудности вашего переходного периода.

— Да, нам досталось тяжелое наследие от коммунистов, — Хмуренко ввернул заранее подготовленную тираду, которая должна была перевести разговор в нужную плоскость, — и коммунисты не дают нам двигаться дальше по пути мировой цивилизации. Когда они приезжают в Европу, то изображают из себя цивилизованных политиков, а возвращаясь в Россию, призывают народ к российскому бунту. Кровавому и бессмысленному. Любят они, кстати, бывать и в Женеве, в ленинских местах. Вот Ильичев, например…

— Коммунистами я не интересуюсь, — быстро ответил Ульрих.