Прокурор по вызову

— А еще многие наши телезрители считают, что с нами, русскими, могут за границей иметь дело только те предприятия, которые нашими же русскими и созданы. Это весьма распространенное мнение. Как вы его прокомментируете?

— В нашей фирме работают только коренные швейцарцы, и создавалась она еще в прошлом веке. Но если, конечно, предположить, что русская мафия существовала уже тогда и финансировала швейцарские предприятия с таким дальним прицелом… Мне кажется, вы относитесь к своим соотечественникам с большей нелюбовью, чем мы, иностранцы. Я вам скажу по секрету, что наши немецкие партнеры ведут себя не корректнее русских. Мы вначале на самом деле боялись сотрудничать с русскими, вы правы, был такой страх. Но мы уже пять лет вместе на мировом рынке…

Минут через пять восторженный треп Ульриха Хмуренко осточертел, минут через десять он стал прощаться и еще через десять наконец смог уйти.

И кто-то еще говорит о швейцарской сдержанности! Так или иначе, выяснить, откуда растут ноги у этого Ульриха и его фирмы, не получилось, и в лоб вряд ли получится. Нужно поговорить с Турецким и предложить ему сотрудничество, в конце концов, это и в его интересах. А заодно неплохо бы ему объяснить, что в смерти Косых он, Хмуренко, виноват не больше других.

— Веня, у меня к тебе огромная просьба, — сказал Хмуренко, усаживаясь в машину, — можешь побродить за Турецким, пока он будет здесь? Очень хочется узнавать о его успехах вовремя.

Турецкий. 11 апреля. 14.00

— Опоздали вы! Смылася Руся! — заявила ее тетка, презрительно оглядывая Яну и подтянувшихся следом Турецкого с Ильиным.

— Когда? — выступил вперед Турецкий.

— Вчерась ночью.

— Почему она сбежала?

— А вы ее спросите! Неделю в чулане просидела, велела никому не открывать. Замучила совсем: соседку в квартиру не пусти, сама никуда не ходи. Ревела в три ручья, что убьют ее. Небось не была бы такой лярвой… Короче, ищите ее сами, можете чулан обследовать, милости прошу!

— Может, ей кто-нибудь звонил или за ней кто-то заехал? — попытался добиться подробностей Турецкий.

— Не-а. Сорвалась посреди ночи как полоумная, вещи похватала — и бегом. Я в окно посмотрела: не ждал ее никто. Чухнула по улице в сторону Крутицкого, — видать, на метро. А метро-то уже, чай, не работало.

— Как думаете, где может быть сейчас ваша племянница? — продолжал настаивать Турецкий. — Лучше вам все нам рассказать, в ее же интересах.

— Да почем я знаю! Вон спросите у подруги ее боевой! — Яна в ответ одарила бабку обворожительной улыбкой, от чего у той едва не случился припадок. — Чулан будете смотреть или нет?! А ты проваливай отсюда, потаскуха, а то ноги повыдергаю!

— Ну что, Александр Борисович, вернемся к вам и продолжим оперативное совещание? — поинтересовался Ильин, когда они сели в машину. — Пять бутылок еще осталось.

— Сам справлюсь, — махнул рукой Турецкий.

— Тогда по домам? — обрадовался Ильин.

— Нет. Сейчас съездим кое-куда, я тебя познакомлю с одной девушкой. До моего возвращения из Швейцарии с ней ничего не должно случиться. И не вздумай никому проболтаться, даже Эдику Позняку — голову отвинчу! И скажу, что так и было.

…В подъезде кто-то бурно выяснял отношения. Оказалось, что это Лидочка, приоткрыв дверь на длину цепочки, беседует с Братишко. Вернее, беседовал преимущественно он и исключительно на повышенных тонах.

— А, защитнички объявились!

— Вова, спусти этого господина с лестницы, пожалуйста, — попросил Турецкий.

Ильин шагнул к Братишко, но тот, проворно отпрыгнув назад, замахал руками.

— Осторожнее, молодой человек, ваш старший товарищ не объяснил вам, с кем вы имеете дело. Он же ваш старший товарищ? Конечно, по вашему не обезображенному интеллектом лицу я отчетливо вижу, что вы тоже работник органов. Так вот, молодой человек, я сотрудник администрации президента, — он помахал у Ильина перед носом красивой корочкой с тисненным золотом двуглавым орлом, — и, если не хотите закончить карьеру, убирая сортиры, лучше стойте тихонько, а еще лучше — пойдите покурить на улицу.

Ильин в нерешительности остановился.

— Аркадий, прекрати балаган немедленно! — возмутилась Лидочка. — И убирайся!

За соседней дверью кто-то завозился, интересуясь.

— Защитника ты себе, Лидия, выбрала трусливого, — ехидно заметил Братишко. — Видишь, сам уже обжегся, молодого подставляет. Что, Турецкий, страшно? Я вас предупреждал, что со мной лучше не связываться.

Турецкий молча отодвинул Ильина и, взяв Братишко за шиворот, подтащил к ступенькам и пнул ногой под зад. Сотрудник администрации президента как мячик скатился вниз и врезался в стену.

— А за этот беспредел, Турецкий, ты ответишь по полной программе! — брызгая слюной, пообещал Братишко, суетливо отряхиваясь.

— Всенепременно, — хмыкнул Турецкий. — И не забудь след от ботинка на заднице сфотографировать, а то как докажешь, что был беспредел? Нас впустишь?… — повернулся он к Лидочке, не слушая многоэтажных эпитетов в свой адрес, которыми щедро сыпал Братишко, спускаясь вниз.

Лидочка впустила их в квартиру:

— Вы вовремя.

— Что этот урод хотел?

Лидочка покосилась на Ильина.