Прокурор расследует убийство

– Да потому, – ответил он, – что я не вижу возможностей раскрыть тайну. В ней Кашинг замешан, и Кашинг бежал. Замешана актриса. Бог знает, насколько глубоко, но она отказывается говорить и будет прятаться от вручения повестки. Не исключено, что она уже летит в порт, чтобы отправиться в морской круиз для поправки здоровья. Возможно, Чарльзу Брауеру что-то известно, но Сэм Роупер добился его освобождения на основе «Хабеас Корпус» – закона о неприкосновенности личности. В конечном итоге мы доберемся до него, однако это потребует много времени.

Если я попытаюсь прямо или косвенно связать Ширли Арден с убийством, мне предстоит борьба с крупнейшими банкирами и финансистами США. Я выступлю против политиков, имеющих вес во всей стране, а не только в нашем штате, и буду выглядеть, как некомпетентный молокосос.

Неожиданно Сильвия схватила Селби за лацканы пиджака и сильно встряхнула.

– О… как ты иногда бесишь меня! Если встать на твою позицию, то тайна будет разгадана, когда на нее всем уже будет наплевать. Да и ты, скорее всего, уже потеряешь свой пост. Завтра утром начнется сбор подписей за твой отзыв. Весь город считает, что либо тебя купили, либо ты просто глупец. Тебе придет конец в ту же секунду, когда станет известно, что ты пытаешься определить местонахождение Ширли Арден после милого ужина вчера вечером, и особенно когда все узнают, что тебе это не удается. Никого не будет интересовать, раскрыл ты тайну убийства или нет.

Не надо недооценивать Карла Биттнера. Он не дурак. Он опытный газетчик и знает все ходы. Ему известно, как развернуть пропагандистскую кампанию и воздействовать на чувства читателей. Пока ты будешь последовательно, шаг за шагом расследовать дело, Биттнер ухитрится срезать угол, и ты прочтешь о тайне убийства на первой полосе «Блейд».

– Ладно, ладно, – улыбнулся этой горячей речи Селби, – твоя взяла. Мы найдем убийцу к четырем тридцати.

– К четырем пятнадцати, – поправила она. – Вообще-то, надо найти ответ чуть раньше, чтобы я могла подготовить материал и передать его по телефону в редакцию.

– Когда начнем? – спросил он, не переставая улыбаться.

– Немедленно.

– Хорошо, даю факты, над которыми можешь поразмышлять. Вот фотоаппарат убитого. По неизвестной нам причине камера играет важную роль. Кто-то пытался украсть ее у меня в Голливуде вчера вечером.

– Из-за снимков, которые были в аппарате? – спросила Сильвия, не скрывая возбуждения.

– Не думаю, – ответил Селби, – на снимках представлены различные уличные сценки. На них изображена центральная улица Мэдисон-Сити.

– Но там должно скрываться нечто важное, может быть, снимки смогут раскрыть цель пребывания пастора здесь.

– Да, в них есть нечто, – заметил прокурор мрачно. – Нечто исключительно важное.

– Что именно?

– Новый ажурный столб на углу перед отелем «Мэдисон». Столб устанавливали во вторник утром, когда я подъехал к отелю, после того как было обнаружено тело. Иными словами, фотографии были сделаны спустя часы или даже дни после того, как пастор был убит.

– Но как это могло произойти?

Он пожал плечами.

– Фотоаппарат находился в чемодане, когда ты прибыл в отель?

– Да.

– Значит, пленка была подменена.

– Каким образом?

– Что потом случилось с камерой?

– Ее взял коронер и закрыл в своем сейфе.

– Но ведь кто-то мог подменить пленку?

Селби рассмеялся.

– Это была бы непростая задача. Для ее решения надо немало времени. Нельзя просто подменить пленку, не засветив ее… – Вдруг он прервал фразу, задумчиво уставился на Сильвию и неожиданно произнес: – Рон был отравлен.

– Кто такой Рон?

– Собака коронера, большой сторожевой пес. Кто-то отравил его. Яд был хитроумно спрятан, и отравленные куски мяса разложены в десяти местах.

– О да. Я припоминаю теперь. Просто не знала, что кличка собаки Рон.

– Это случилось вчера, вскоре после нашего возвращения из Ривербенда.

– Собака жива?

– Не знаю, я видел ее в ветеринарной лечебнице.

– Следовательно, тот, кто это сделал, подменил пленку.

– Не знаю, как он мог это сделать, потому что я тут же забрал фотоаппарат.

– Но коронер, наверное, был крайне привязан к своей собаке?

– Да.

– В таком случае он наверняка оставался с ветеринаром, чтобы увидеть, как идет лечение?

– Да.

– Тогда все ясно, – заявила Сильвия. – Пленка была заменена, пока коронер оставался в лечебнице. Теперь можно точно установить временные границы.

Селби кивнул:

– В твоих словах что-то есть. Как относится шериф ко всей этой истории?

– Ты имеешь в виду его реакцию на статью в «Блейд»?

– Да.

– Не знаю. Конечно, ему следует думать о своем будущем.

– Интересно… – сказал Селби.

– Нет… наверняка нет. То, что я мог об этом подумать, показывает, насколько извращено мое мышление. Рекс Брэндон не тот человек, чтобы бросить друга. Он останется со мной.

Казалось, шериф лишь ждал этой реплики. Как в театральной постановке, дверь открылась, и Брэндон вступил в кабинет со словами:

– Привет, ребята. Ничего, что я явился без предупреждения?

Большое черное сомбреро шерифа было лихо сдвинуто на затылок. Самодельная сигарета свисала из угла рта.

– Ну что, сынок, – начал он, – похоже, мы сильно вляпались?