Пролегомены российской катастрофы. Трилогия. Ч. I–II

Николай II сам торил дорогу к своей Голгофе, и за издевательство над его трупом еще нет оснований почитать его как святого. При жизни он должен был испытывать величайшие муки и совершать подвиги. А их не было. Поэтому его канонизация как святого носит чисто спекулятивный характер. Да и кто канонизирует его? Иерархи, запятнавшие себя в течение десятилетий в тесных связях с богоборческой властью, которые клянут эту власть сегодня, хотя при ней жили припеваючи. Могут ли эти иерархи, вопреки Христу торгующие сегодня с разрешения властей водкой и табаком, тем самым способствуя вымиранию населения и попирая церковные каноны, иметь твердые принципы и иметь моральное право кого-либо канонизировать как святых?! По-заячьи тряслись при советской власти, сотрудничая с КГБ, за веру мученически не страдали, то есть вели себя лицемерно, фарисейски. Поэтому душу труса хорошо понимали, потому и канонизировали морального труса Николая II в расчете на свою будущую канонизацию. Как же, подвиг совершали, возводя труса в облик святого! И потому правы представители Русской зарубежной церкви, отказываясь от признания Николая II святым. А мотивация ими своей позиции убийственна: «…последнее царское правление состоит из мучительной цепи ошибок и непонимания религиозной цели своего царского правления; Николай II не следовал путями Бога; пребывал в прельщенности внешним благополучием; монарх, не имевший нужной веры и не бывший примером веры, не захотел собрать церковный собор» (Архиепископ Иоанн Шаховской. Вестник русского христианского движения. Париж, Нью-Йорк, Москва, 1990, № 159. С. 234), хотя группа архиереев РПЦ трижды взывала к нему об этом с 1903 по 1912 годы (Династия Романовых в письмах митрополита Филарета. М., 1999. С. 78). «…Грязь Распутина, лившаяся на престол царский, – это явление духовного блудодеяния, в которое был введен царь; кроме мучеников за Христа, никого не надо прославлять; царь Николай Александрович – не исповедник и не мученик, и его «Дневник» и «Письма императрицы» свидетельствуют, сколь несоответственен был он своему положению и своей ответственности; помазание св. миром есть усугубление ответственности, а не провозглашение святости человека в Церкви; причисление к лику святых Николая II (отрекшегося от российского престола своих отцов под общественным давлением группы политиков) искривляет само понятие святости (Архиепископ Иоанн Шаховской. Вестник Русского христианского движения. Париж, Нью-Йорк, Москва, № 159. С. 236, 240–241). В этом же ключе мыслит и служитель отечественного культа митрополит Нижегородский и Арзамасский Николай: «По моему мнению, вопросу о канонизации бывшей царской семьи мы посвящаем слишком много времени. Представьте себе, человек в здравом уме, в твердой памяти отрекается от армии, государства, от церковного миропомазывания, практически отрекается от своего народа…» (Династия Романовых в письмах… С. 76).

Вот объективная оценка двадцати двух лет деяний последнего Романова. Не может быть святым святотатец.

Социалистическая чума

С 25 октября 1917 года и по 20 августа 1991 года в России власть принадлежала большевикам-коммунистам. Этот период отечественной истории официально именовался эпохой социализма, «воплотившего в жизнь вековую мечту человечества о справедливом государстве. В нем все принадлежало народу» (Советская Россия. 05.04.2007). Действительно ли эта эпоха воплотила вековую мечту человечества о справедливом государстве, в котором все принадлежало народу, и каковы истоки этого русского «государства-солнца»? Почему, несмотря на столь чудовищные жертвы в течение десятилетий, невиданные в истории, этот колосс рухнул в считаные часы? Возникают вопросы и к предшествующей политико-экономической формации: какие аспекты внутренней и внешней политики самодержавия способствовали историческому наращиванию социалистами идеологического и политического потенциала? Почему в течение продолжительного отрезка времени самодержавие не смогло обезвредить смертельное для династии и России политическое движение?