Пролетарское воображение. Личность, модерность, сакральное в России, 1910–1925

Повседневный опыт влиял на отношение рабочих к городской жизни и машинной индустрии: с одной стороны, город и фабрика давали средства к существованию и открывали новые возможности; с другой стороны, условия жизни и труда были тяжелыми, порой опасными. Субъективный опыт накладывал отпечаток и на восприятие рабочими городского ландшафта, и здесь важную роль играли традиции крестьянского антиурбанизма; дискурс популярной прессы о современной жизни в городе; литературные образы города, фабрики, машин, с которыми рабочие встречались по мере освоения грамоты и приобщения к чтению; идеологические установки, которые они приобретали по мере политизации. Но рабочие не только воспринимали различные влияния, формировавшие их взгляды на город. Рабочие сами сознательно использовали образы города, фабрики, машины, чтобы описать свои идеи, ценности и чувства. Индустриальный город являлся одновременно и физическим пространством, в котором рабочие жили и трудились, и важным образом, символическим ландшафтом, благодаря которому они могли выразить чувства и мысли, вызванные общественным устройством, человеческими отношениями, жизнью в целом. Современный индустриальный город представал и как реальный ландшафт, требующий внимания, формирующий способ восприятия, и как средство интеллектуального выражения. И в восприятии, и в выражении центральное место отводилось эстетике и этике. Если современный город описывался и воспринимался одновременно как угнетающий и освобождающий, как зловещий и витальный, то это вопрос красоты и морального чувства, а также классового чувства и исторического развития.

«Прекрасный город-зверь»

Некоторые из наиболее политизированных рабочих писателей, вооруженные эстетикой модернизма и диалектикой марксизма, прикладывали большие усилия, чтобы описать позитивные стороны урбанизма. При этом они рассматривали современный город не только с интеллектуальных позиций: как место, где займется заря лучшего будущего, – но также с эмоциональных и эстетических позиций: как место, которое выступает объектом любви, восхищения и одобрения, согласно новым критериям и стандартам красоты. Во многих стихах и рассказах, отобранных издателями-марксистами (по преимуществу большевиками) для «Первого сборника пролетарских писателей» (1914), говорилось о сильном впечатлении, которое производит город[284]. В опубликованных текстах миграция крестьян в Петербург и другие промышленные центры оценивалась как процесс печальный: в города уехало так много молодежи, что «в селе-то и песни теперь не услышишь», сетует старый лесоруб, – но необходимый, поскольку за городом будущее: «недаром зря все наши ребята и девки уехали», признает тот же рабочий [Торский 1914: 24]. Оказавшись в городе, молодые рабочие из крестьян сталкивались с его большей полнотой жизни: крик и ругань толпы на рынке, шум на улицах, пение молодого рабочего, мерцание фонарей, звук фабричных гудков, азарт труда и борьбы[285]. Во второй антологии пролетарских писателей, отредактированной и опубликованной М. Горьким в своем издательстве «Парус» в 1917 году, Иван Логинов, большевик-металлист, изложил почти канонический взгляд на город. Автор призывал читателей смотреть выше и «дальше… / от убогих деревушек, / пошатнувшихся избушек» и «равнины безнадежного» прошлого и признать, что есть только один путь в будущее: «от кручин / путь один: / только в город-исполин», ибо только там открываются новые перспективы, там «движенье и борьба». Только в городе, «шумном и суровом», в «царстве фабрик и машин», можно покинуть «равнины судьбы» и отыскать «зачатки жизни новой»[286].

Эти писатели, казалось бы, обрели в урбанистическом индустриальном ландшафте новую модерную идентичность: представление о личности и ее самореализации, связанной с производством, активностью, бурлением городской жизни. Кроме того, многие авторы находили, что современный город эмоционально возбуждает, будоражит: там «безумная жизнь, яркая и пьянящая» [Артамонов 1914b: 5–6]. Конечно, им не удавалось избежать колебаний – они раздваивались, пытались уклониться от выбора, сомневались в своей вере. Типичный пример такого рода – стихотворение «В городе» Михаила Герасимова, возможно самого известного и состоявшегося рабочего поэта-марксиста той поры. Стихотворение начинается со строк, в которых переворачивается традиционная пасторальная образность поэзии XIX века (эти строки чаще всего цитировались советскими литературоведами):

В сады железа и гранита,
В аллеи каменных домов
Пришел я, веснами обвитый,
На зов торжественных гудков.

Но, развивая тему, Герасимов делится сомнениями и колебаниями, говорит о чувствах сожаления, потери, отчуждения: