Промелькнувший метеор (книга 1)

У Вали, мужа Айганым, был брат Чингиз, а у Чингиза сыновья — Сартай, Торгай и Тани. С рыжим строптивым Сартаем, сосланным на север, читатель уже встречался. Торгай и особенно Тани были незлобивыми, тихими людьми. Тани даже имел прозвище «Кроткий торс». Он никогда и в глаза и за глаза не упрекал Айганым в причастности к бедам брата Сартая. Он продолжал с ней дружить и при случае на людях поговаривал, что в общем-то Сартай получил по заслугам. Больше всего на свете Тани любил охоту. И не просто охоту, а с беркутом или ястребом. В юрте — отау Тани, поставленной на противоположном склоне Срымбетской горы, Чорман и приметил после обильного угощения удивительного ястреба, спокойно сидевшего на деревянной подставке. И пронзительными глазами, и опереньем, и размерами птица эта была не вполне обычной. Чорману рассказывали, что ястреб этот чуть ли не сродни сказочному бидайы-ку, умелому истребителю гусей и уток, что обученная ловчая птица не имеет себе равных во всей степи и что неспроста ей дано прозвище Серая Пика. Еще тогда, в гостях у Тапи, уж очень хотелось страстному охотнику Чорману заполучить необыкновенного ястреба, но высказать это сразу он счел неудобным. И теперь, когда он собрался с духом и в самый удобный момент произнес: Серую Пику! — Тани смутился. Ему жаль было расставаться со своим любимцем. Он даже пробормотал — бери, что хочешь, только не птицу. Но его слова потерялись в одобрительных возгласах старейшин. Идти против них Тани не посмел.

Так довольный Чорман стал владельцем Серой Пики.

На прощанье он пригласил к себе в гости Айганым. Она пообещала приехать весной, но ей не удалось сдержать своего слова.

В жизни Айганым наступали перемены: пошатнулось ее общественное положение, начались семейные неприятности, ухудшилось здоровье.

Вдова Валихана не сумела противостоять росту влияния кокчетавских баев и прежде всего Зильгаре, сыну Каратоки, представляющему ветвь Андагул, рода Атыгай, Зильгаре и его внуку Шопану принадлежали самые обширные угодья по течению Есиля, сотни десятин плодородной земли и прекрасных пастбищ. Об их многочисленных отарах и табунах до сих пор рассказывают были и небылицы.

Вспыльчивый и честолюбивый Зильгара, отец четырнадцати сыновей, искал себе опору не только в приумножении богатства, но и в укреплении своего положения в округе. Он искал случая расчистить себе дорогу к должности старшего султана, и этот случай скоро представился.

В эти годы отец Кенесары Касым очень часто совершал набеги и на богатые байские аулы и на русские поселения. Не раз у него происходили стычки и с царскими войсками. Касым враждовал с Зильгарой и с Шопаном. Изрядно пограбил он их есильские аулы. Зильгара в отместку решил помочь русскому войску сокрушить Касыма и его сына Кенесары. Хорошо зная степь, он повел отряды по следам мятежников. Они были изгнаны из пределов Сарыарки. Царская власть в знак своей благодарности присвоила Зильгаре чин хорунжего и возвела его в дворянское достоинство.

Когда хитроумным замыслом Сперанского стали вводиться дуаны и была учреждена должность старших султанов, чтобы свести на нет ханскую власть, Зильгара в силу сложных обстоятельств не смог занять новый заманчивый пост. Не смог он в то время и выступить против Айганым.

Но теперь Сперанский был далеко, омский губернатор Вельяминов не поддерживал вдову Вали, жалоб на Айганым было не меньше, чем на других ага-султанов. Изменилось, как и предполагалось, отношение русских властей ко всем выходцам из именитых ханских родов; потомки ханов быстро утрачивали свое влияние и среди казахского населения.

Айганым стала едва ли не первым ага-султаном, которую решили сместить. И сместили.

На ее месте очутился Зильгара.

Оскорбленная, лишенная прежнего уважения, она не могла тогда поехать в гости к Чорману. Ей казалось, она навсегда опозорена.

В доме у горы Срымбет стало тихо и печально. Айганым замкнулась. Ей никого не хотелось видеть. Только Чингиз, ее любимый сын, мог бы принести ей утешение. Но он учился в Омске, был далеко от аула.

Чингиз поначалу рос медленнее других детей. Многие сверстники обгоняли его, и он в детстве выглядел маленьким не по годам.

Когда на третье лето после долгой разлуки Чингиз по вызову матери приехал наконец домой, Айганым поразилась, она не сразу узнала сына. Перед ней был вытянувшийся, даже слишком высокий подросток. Он, пожалуй, выглядел бы неуклюже длинным, если бы не военная форма, придававшая ему вполне взрослый вид, скрадывавшая некоторую угловатость. Он поздоровел, окреп, стал розовощеким.

А как хорошо он говорил, какие слова появились в его языке. Видно, много знаний он приобрел. Познакомившись с мусульманскими науками еще дома, он теперь так углубился в них, что мог свободно толковать содержание Корана. На азиатском отделении войскового училища преподавание велось на татарском и чагатайском языках, изучался и арабский. Одновременно шло обучение русскому письму и чтению. Военное дело и общеобразовательные предметы преподавались, понятно, тоже по-русски.