Промелькнувший метеор (книга 1)

Густава Христиановича покоробило, что здание генерал-губернаторства в Омске, как и дом, предназначенный ему, имели непрезентабельный вид. Бревенчатые избы, сказал он брезгливо. Он давно мечтал возвести дворец Гасфорта, такой же роскошный и величавый, как дворцы князей Воронцова, Юсупова, Шереметьева в Крыму, Петербурге и под Москвой. Но даже доходы от конного завода, доставшегося ему по наследству, были слишком малы для состязания с богатейшими людьми России.

Теперь, пребывая в должности генерал-губернатора Западной Сибири, командира Отдельного Сибирского корпуса, Густав Христианович решил потрясти воображение скромных омичей и построить такой губернаторский дом, которого не видел еще ни один российский город. Для него он избрал ровную площадь против кадетского корпуса, представлявшегося ему зданием генерального штаба. А сам губернаторский дом — так по крайней мере, хотелось Гас-форту — должен напоминать Зимний дворец. Он приказал заменить деревянный мост через Омь железным, очевидно, видя перед глазами не скромную сибирскую речку, а державную Неву.

Словом, Гасфорта захватили преобразовательские идеи и он подал прошение на высочайшее имя с просьбой разрешить ему строительство. Гасфорту помог граф Блудов, близкий ко двору Николая Первого.

Проект честолюбивого старика начал осуществляться в тот год, когда Чокан кончал корпус.

К этому времени Гасфорт задумал ввести некоторые изменения и в служебную структуру губернаторства. В частности, он решил обзавестись тремя адъютантами: одним — по общим административным делам, вторым — по руководству местными строительными работами и третьим — по управлению сибирскими киргизами.

На должность третьего адъютанта как нельзя более подходил, по его мнению, Чокан Валиханов. Он все чаще и чаще присматривался к этому молодому человеку, благосклонно заговаривал с ним самим, выспрашивал мнение о нем и в семье Гутковских и в других омских домах, где ему приходилось бывать.

Смуглый Чокан с выразительными необычными чертами восточного лица в роли адъютанта привлекал Гасфорта еще и потому, что тешил его стариковское тщеславие. Был же у Петра Первого любимец арап Ибрагим Ганнибал! Почему бы Густаву Христиановичу не заполучить себе этого экзотического киргиз-кайсака, по уверениям многих, похожего на петровского любимца. Эффектно и небесполезно. Он умен, сообразителен, начитан. Он поможет ему решать многие сложные вопросы в отношениях со степью, со своими соотечественниками и, кроме того, он, говорят, отлично знает историю и географию сопредельных восточных стран.

… Весною 1853 года в кадетском корпусе предстоял выпуск. В числе других заканчивал корпус и Чокан Валиханов.

Генерал Гасфорт церемонию выпуска решил обставить с небывалой доселе торжественностью и впервые провести в Омске на площади перед генерал-губернаторством военный парад.

Эта мысль не давала покоя Густаву Христиановичу. Ему казалось: так будет поднят его престиж, о котором он заботился по любому поводу сверх всяких мер. Когда один священник робко заметил, что по смыслу церковного наказа трезвонят приветствие только царю или царским особам, старик распетушился, нахмурился, грозно предупредил: «Здесь я царь! Чтобы в следующий приезд, приказываю, трезвонить во все колокола!»

Но устроить парад оказалось делом еще более сложным.

Офицеры казачьей линии были преимущественно есаулами и сотниками, капитанов и майоров встречалось среди них не много. Выросли они в станицах, знали один-единственный город Омск и слыхом не слыхали, как проводятся парады. Правда, в Отдельном Сибирском корпусе были офицеры, прибывшие из Петербурга и Москвы, но их было совсем немного.

Словом, программа парада составлялась с трудом, и прошло немало времени, пока ее утвердил Гасфорт.

В параде должны были участвовать городской гарнизон в количестве тысячи пик, кадеты старших классов и казачья молодежь, несшая караульную службу на линии. Командовать парадом надлежало Гутковскому, принимать парад — самому Гасфорту. Всем участникам парада вменялось в обязанность быть при орденах и медалях и в приличествующей случаю форме.

Вот тут и выяснилось печальное обстоятельство, что за исключением высших чинов и некоторых состоятельных офицеров, армейские командиры, не говоря уже о солдатах, носили поношенную одежду старой, вышедшей из употребления формы. Что касается казаков, то они были одеты на свой простой станичный лад, кроме незначительного числа богатеев. У десяти человек на каждую казачью сотню не было сабель или ружей. Пушки — и те не были в полной исправности. Требовалась основательная чистка от ржавчины, чтобы выкатить их без чувства стыда на праздничную площадь.

Только кадеты были в порядке. И Шрамм и Павловский кое-что сделали для их обеспечения. Да и Гасфорт, инспектируя корпус, убедился, что нынешняя кадетская форма оставляет желать много лучшего, и выхлопотал из Петербурга дополнительные комплекты нового обмундирования.