Промелькнувший метеор (книга 1)

Вокруг Бухары, как утверждают летописцы, была воздвигнута каменная крепость. Денно и нощно в ее сорока воротах стояла стража. Крепость была такой высокой, что люди не могли взбираться на ее валы, и такой обширной, что и на коне ее с трудом объезжали. Она была такой неприступной, что ее валы и мотыге не поддавались, и топор отскакивал от камня, и лом не пробивал толстых стен. На случай осады или вторжения врага под стенами были прорыты глубокие подземные выходы, надежно скрытые от постороннего глаза. Как хорошо ни охранялись ворота, знающие расположение тайников Бухары всегда могли ими воспользоваться.

Так и сделал верный раб, встретивший Абильмансура. Он улучил час, когда враги устали от ярости и притихли. Вместе с мальчиком он проскользнул в один из хорошо замаскированных тайников. Беглецы благополучно выбрались в открытую степь.

«Куда же держать путь дальше», — подумал раб и вспомнил, что в городе Туркестане есть ханская ставка Абильмамбета, человека известного в казахской степи и к тому же по матери родственника Абильфаиза.

Верный раб привел Абильмансура в Туркестан. Но жестокий хан вместо ласки и привета заклеймил рабским клеймом пятку своего родича и заставил его пасти баранов.

Мальчик подрастал и все чаще задумывался над своей судьбой, понял, какую участь готовил ему дядя, какое оскорбление нанес он ему. И тогда сказал Абильмансур своему верному рабу:

— Пойдем-ка отсюда куда глаза глядят. Лучше пасти чужие стада, чем у своих унижаться.

Так и сделали. Долго странствовали знатный подросток и его верный раб по степи, пока судьба не столкнула их между Чимкентом и Ташкентом с известным бием Толеу из рода Уйсунь. Здесь на склонах горы Казгурт стали они пасти бийских верблюдов.

— Кто ты, как зовут тебя? — спросили однажды у Абильмансура.

— Сабалак, сын этого раба, — ответил он и больше ничего не добавил.

Шло время, и подросток Сабалак, верблюжий пастух, превратился в стройного и красивого джигита.

Байбише, старшая жена бия Толеу, относилась с материнской нежностью к джигиту-пастуху и сама заквашивала для него отдельно в небольшой миске айран, который он выпивал после утренней пастьбы.

Как-то раз байбише, отличавшаяся проницательностью, принялась испытывать своего мужа:

— Этот Сабалак совсем не тот, за кого он себя выдает. Ты сам это чувствуешь. Когда он заходит в юрту и приветствует тебя, ты сразу вздрагиваешь всем телом.

Толеу возражал. Мол, ничего подобного не происходит.

Однако байбише стояла на своем:

— Давай я прикреплю к твоей коленке шило. Сабалак поздоровается с тобой. Если ты вздрогнешь, — шило отлетит в сторону. Если нет, оно останется на месте.

Так и сделали. Байбише оказалась права. Стоило войти Сабалаку, как шило отлетело в сторону. Тогда и сам бий Толеу убедился, что боится джигита. Значит, этот юноша может принести ущерб его имени. Бий погрузился в раздумье, как бы избавиться от Сабалака. Посоветовался с женой. И байбише сказала:

— Когда он придет после утренней пастьбы, я его угощу не свежим айраном, как всегда, а кислым, перебродившим. Он оскорбится и сам покинет нас.

Что же сделал Сабалак? Он размешал желтую пенку на поверхности и залпом выпил кислое молоко.

Толеу не сумел понять своего пастуха, а байбише сказала:

— Джигит дал понять, что так же легко разметет народ, над которым ты властвуешь, как единым духом выпил этот айран. Теперь Сабалак уже не вернется к нам.

Байбише и на этот раз оказалась права. Джигит-пастух вместе со своим, как думали, отцом навсегда покинул Казгурт.

Тут это устное предание надо подкрепить исторической справкой. Известно, что казахи, кочевавшие в низовьях реки Сырдарьи и у гор Каратау, в 1723 году жестоко пострадали от нападения войск калмыцкого ханства, известного под именем Джунгарского. Джунгарское ханство начиналось от северных предгорий Тянь-Шаня. Хорошо вооруженные калмыки, используя свое численное преимущество и тактику внезапных набегов, разрушали селения, сгоняли казахов с родных мест. Аулы бежали на север, в степи Сары-арки и дальше, в Сибирь…

… Как слышал Абильмансур, принявший имя Сабалака, власть Туркестанского хана Абильмамбета сильно поколебалась, и казахи севера и центральных степей с ней не считались. Там правили свои родовые вожаки — горластый Казыбек, Жаныбек из рода Шакшак, Кабанбай — представитель каракереев, Богембай из рода Канжигалы.

В эти-то края и отправился из Казгурта Абильмансур вместе со своим рабом, которого выдавал за отца. Странники остановились на ночлег у подножья горы Хан. Здесь-то и совершил Абильмансур жестокое преступление: он убил раба, спасшего его в детстве.

— Почему он пошел на этот тяжкий шаг?

И сказители отвечали:

— В те времена раба узнавали по отрезанному уху. Отрезали еще в Бухаре ухо и у спасителя Абильмансура. Джигиту, наследнику хана, теперь претило быть сыном раба. Это могло помешать его замыслам.

Так уже в юности проявился честолюбивый и жестокий характер Абильмансура, будущего знаменитого Аблая.

… Он прошел Сарыарку, отдыхал на берегах Есиля и нашел себе пристанище в Кзылжаре.