Прометей № 1

В итоговой резолюции эсеры требовали: «Мы призываем народы воюющих стран заставить свои правительства и свои господствующие классы отказаться от захватных стремлений; взять дело мира в свои руки <…> мы заявляем, что рус. народу, широким массам рабочих и крестьянства, империалистич<ской> цели войны чужды и что рус. демократия не желала и не желает никаких захватов». Резолюция призывала, «чтобы Временное Революционное Правительство приняло все меры к пересмотру и ликвидации тайных договоров, заключенных царским правительством»; далее в ней говорилось, что съезд «категорически отвергает сепаратный мир и сепаратное перемирие, как в корне противоречащие методам интернациональных действий», считает «недопустимым внесение в армию демагогической проповеди отказа от всякого движения вперед из окопов и неповиновения распоряжением революционного правительства» и находит «необходимым… приведение армии в полную боевую готовность и создание из нее силы, способной к активным операциям во имя существования задач русской революции и ее международной политики».

Вторая наиболее болевая точка относилась к вопросу об отношении к правительству. Основным докладчиком по этому вопросу выступал Авксентьев. Левая оппозиция выставила в качестве содокладчика В. А. Алгасова. В своем выступлении он сразу заострил суть противоречий, заявив о необходимости противопоставлять «Временное буржуазное правительство Временному революционному правительству» (выделено мною. – Я.Л.). «Когда создавалось Временное буржуазное правительство, – сетовал Алгасов, – со стороны демократии была сделана чрезвычайная ошибка, что она передала власть буржуазии и санкционировала это». Но теперь, по мнению оратора, «для получения власти ее не нужно захватывать», «для этого должно быть соответствующее компетентное учреждение, каким является Совет рабочих, крестьянских и солдатских депутатов», и «достаточно того, чтобы это учреждение приняло правильное решение».[228]

В качестве задач он выдвигал падение буржуазного правительства и создание Временного революционного правительства коалиционного», но коалиционного в рамках партий революционной демократии. «Мы, партия социалистов-революционеров, – продолжал он, – оставаясь на точке зрения революционного социализма, не можем санкционировать присутствие» в коалиционном с буржуазными партиями правительстве «наших товарищей». Исходя из создавшегося положения вещей, Алгасов высказался за отзыв Керенского и Чернова из нового состава Временного правительства. Обозначив свои позиции, левые (или, по крайней мере, часть из них), как и в вопросе о войне, готовы была идти на компромисс. Подтверждением этого является дальнейшее выставление от «группы центра» и «группы левых» общего оратора по вопросу об отношении к коалиционному правительству в лице Чернова.[229]

Ценный факт сообщил С. П. Постников во время судебного разбирательства по делу газеты «Дело Народа» в Петроградском трибунале печати под председательством левого эсера А. А. Шрейдера зимой 1918 г. Выступивший в качестве свидетеля Постников сообщил о том, что на III съезде ПСР он участвовал во фракционном заседании «интернационалистов». По его утверждению, почти все они (включая поименованного им И. З. Штейнберга) проголосовали за итоговую резолюцию о коалиции. Против высказались лишь трое, в том числе П. П. Деконский.

Еще один вопрос, вызывавший разногласия, касался блокирования с другими партиями. Точку зрения левой оппозиции на этот предмет, при обсуждении резолюции, высказал все тот же Камков: «Наша партия стала модной. Многие толкуют нашу партию в том смысле, что она не классовая партия, а надклассовая. Ввиду этого мы и должны заявить, что мы, как партия революционно-социалистическая, не считаем возможным блокироваться с партиями, не стоящими на точке зрения классовой борьбы».[230]

Агитационный плакат политической Партии социалистов-революционеров.

30 мая в Москву для участия в съезде с опозданием прибыли делегаты от Забайкальской области. По сообщению в «Деле Народа», М. А. Спиридонову и приехавших вместе с ней на вокзале встречали представители партии и Московского Совета РСД. При появлении их 31 мая в зале заседаний председательствующий Н. С. Русанов прервал ведение съезда, объявив, что среди них находятся Спиридонова, Биценко, Терентьева, Каховская и Л. П. Орестова, имена которых «принадлежат к самым светлым и благородным явлениям русской революции», и пригласил их в президиум съезда. Стенограмма не зафиксировала ответное слово Спиридоновой или кого-то из прибывших с ней. Их участие в съезде нашло лишь отражение в групповой фотографии, помещенной в энциклопедии РОССПЭН «Политические партии России. Конец XIX – первая треть XX в.»: на ней (вероятно, единственный раз вместе) фотограф расположил рядом трех легендарных эсеров – М. А. Спиридонову, В. М. Чернова и Б. В. Савинкова, пути которых несколько месяцев спустя разойдутся навсегда.