Прометей № 1

«В конце съезда правая его фракция совершенно замерла, и многие ее члены перекочевали в центр; эта тяга справа к приобретению «покровительственной политической окраски» была так сильна, что «центр» должен был заботиться о большей формальности своих заседаний и доступ к ним обусловил принятием некоторых принципиальных положений, в число которых входило признание платформы Циммервальдской интернациональной социалистической конференции.

Целый ряд живших в большинстве за границею людей с крупными партийными именами (Авксентьев, Руднев, Фондаминский, Вишняк и др.), ранее резко выступавшие против Циммервальдских идей, были поставлены перед дилеммой: либо отделиться от «центральной» группы и отойти направо, либо молчаливо «сменить вехи» своей внутрипартийной ориентации. Они предпочли последнее. Однако их «обращение» осталось чисто формальным и носило характер политического маневра. В дальнейшем они действовали совершенно солидарно с «крайним правым» крылом партии (выделено мною. – Я.Л.).

Результатом всего создавшегося положения было то, что крайнее левое крыло партии получило в Центральном комитете только одно действительного своего представителя (М. А. Натансона), резкою тактикою своей оказавшегося сразу в среде его на отшибе, «чужаком». Правое крыло не смогла провести в ЦК ни одного из своих явных и формальных членов, зато большое количество своих тайных друзей, «правых центровиков», предпочитавших не выступать под открытым забралом. Трех очень видных представителей правого течения – В. Архангельского, Д. Розенблюма и М. Гендельмана – проводили по своему списку левые, руководясь неопределенностью съездовских выступлений.

Таким образом, ЦК, на первый взгляд казавшийся весьма гомогенным и вполне соответствующим по духу своему весьма левой равнодействующей партийного общественного мнения, на деле таковым не оказался, все время испытывая значительный правый крен (подчеркнуто мною. – Я.Л.».[233]

По словам Чернова, в то время как правые и правоцентристы верили в «незыблемость колоссальной популярности Керенского», группа левого центра «все более и более приходила к выводу, что популярность эта является пулею на излете и что из фактора революционного развития Керенский превращается в тяжелую свинцовую гирю», увлекающую правительство в пропасть. Однако «этот решительный вывод привел левоцентровую группу к некоторой изоляции ее в ЦК, толкнув в сторону правого цекистского крыла ряд промежуточно-центристских фигур (Гоц и др.), дотоле шедших в ногу с левым центром».[234] Таким образом, III Всероссийский съезд ПСР в Москве оказался важной площадкой для зарождения будущей самостоятельной левоэсеровской партии, хотя на самом форуме левые оказались еще в значительном меньшинстве.

Против фальсификации и мифов

Замостьянов Арсений Александрович, заместитель главного редактора журнала «Историк» Кто финансировал революцию в XIX веке?

«Народная воля» резко всколыхнула политическую жизнь пореформенной России, заставив правительство считаться с новыми – прежде неслыханными – правилами игры. И нельзя относиться к реалиям того времени, того революционного движения со стереотипами, почерпнутыми из современных газет, в которых речь идёт, например, об организованном финансировании оппозиции из зарубежных источников, в частности, в соответствии с популярной в российском офицерстве поговоркой «англичанка гадит» – из Великобритании. И всё это базируется на весьма косвенном и зыбком единственном источнике – воспоминаниях Льва Тихомирова, бывшего народовольца, ставшего монархистом. Но дело даже не в его идейных тенденциях, а в том, что Тихомиров достаточно робко, с оговорками говорит о возможном финансировании из-за рубежа лишь некоторых проектов – и говорит в предположительном ключе, к тому же, путаясь в деталях. Этот источник не может подтвердить никакую версию… В современных условиях переложить «ответственность» за «Народную волю» и народническое движение на иностранную разведку – дело самое элементарное. Но к исторической правде оно отношений не имеет. А финансирование революционных организаций в России XIX века велось совсем иначе.

Прежде всего, помогали благотворители. Не нужно забывать, что народовольцам симпатизировало большинство образованной молодежи – в том числе, потомки состоятельных фамилий. Самым известным меценатом народовольцев был Дмитрий Лизогуб, весьма состоятельный малороссийский дворянин, пожертвовавший на революционную деятельность не менее 50 000 рублей. Сын богатого купца Лука Васильевич Колегаев отрядил «на революцию» до 60 000 рублей в 1870–80-х годах. Его арестовывали, ссылали, но Колегаев не терял связей с подпольщиками. Только на эти деньги – в сумме – нелегальные организации могли существовать 4 года.