Прометей № 1

В солнечный майский день 1939-го ее привезли на берег когда-то красивого озера. Трудно поверить, что здесь они, комсомольцы, устраивали маевки, политшколы. Теперь тут новый женский концлагерь Равенсбрюк. Вокруг – колючая проволока под током. Непосильная работа на компанию «Сименс». Наивно ждать, что попадешь в блок коммунисток. Ольгу назначают старостой еврейского блока. Она отвечает за триста узниц, за любое нарушение ее наказывают вместе с виновной. Приходится останавливать отчаявшихся, готовых броситься на проволоку, показывать, как во время издевательски долгих поверок правильно дышать и стоять, сохраняя силы. Измученные люди видели, что и в этом аду можно остаться человеком, борцом.

Август 1939-го. Канун мировой войны. Лучшая подруга, Эльза Эверт, уже тяжелобольная, устроила собрание коммунисток; кто-то выдал. Эльзу отправляют в штрафной блок на верную смерть. Ольгу опять привозят в Берлин, в тюрьму гестапо. Требуют показаний о коммунистическом подполье в лагере. Спрашивают и о прежней работе; ответа, как и раньше, не получают. Предлагают подписать готовый протокол. Она отказывается. Следователь записывает в дело: «Возвращение нежелательно» – одно из принятых в рейхе обозначений смертника.

Но и весь Равенсбрюк стал лагерем смерти. Заключенных морили голодом, замораживали заживо, умерщвляли «медицинскими экспериментами». Чтобы побороть у узниц депрессию, Ольга устраивает спектакль. Нашлась доносчица; актрис и зрительниц избили палками и посадили в карцер на полтора месяца. В начале 1940 г. в Равенсбрюк приезжает сам рейхсфюрер СС. На время торжественной встречи заключенных загнали в бараки. В разгар смотра раздался громкий голос: «Генрих Гиммлер, ты всего лишь убийца!» 80 женщин бросили на месяц в холодный карцер, регулярно избивали. Конечно, не пощадили и Ольгу.

В Равенсбрюк идут транспорты из оккупированных стран. Оторванным от мира узницам трудно понять, почему СССР подписал с рейхом договор о ненападении. За коммунистическую агитацию – смертная казнь. Но на что карандаш и картон, добытые одной из голландок в конторе «Сименса»? К 7 ноября 1940-го Ольга мельчайшим почерком написала миниатюрную газету с анализом международного положения, изготовила карты стран, где идет война. Агитматериал переправили в блок коммунисток. Эсэсовцы ничего не нашли, но Ольга поплатилась еще тремя неделями карцера.

Товарищи не раз заговаривали с ней о побеге. Опыт подпольщицы, военная и спортивная подготовка, знание языков давали много шансов. Но Ольга, взвесив все, рассудила, что за ее спасение заплатят жизнью другие. Пойти на это она не могла. С нападением рейха на Советский Союз гестапо распорядилось направить Ольгу на самые тяжелые работы и лишить права переписки. Чудом прорвалось к ней одно письмо Престеса, где он сообщал о встрече с «настоящим другом». Ольга поняла: Бразилия поворачивает в сторону антифашистской коалиции. Через несколько недель товарищи, работавшие вне лагеря, узнали о поражении вермахта под Москвой. Издалека уже светила победа, в которой Ольга была уверена в самые тяжелые дни.

Но дожить до освобождения не суждено. Нацистам стало ясно, что Бразилии им не видать, Ольга как заложница больше не нужна, а как борец и свидетель слишком опасна. «Окончательное решение еврейского вопроса» в Равенсбрюке начали, конечно, с коммунисток. С начала 1942 г. группу за группой стали отправлять «в другой лагерь». Обратно привозили полосатые робы. Разбиравшие их узницы нашли записку: «Б. – смерть». Б. – это Бернбург, химический завод концерна «И. Г. Фарбен». Там производился газ «Циклон Б». Там же ему нашли первое применение.

Февраль 1942-го. Скоро 34-й день рождения Ольги. Надзирательница называет ее номер. Ольга в последний раз успокаивает подруг: «Не бойтесь, нас всего лишь переводят в другой лагерь, там будет легче. Война скоро кончится». Есть еще время написать последнее письмо.

«Дорогие мои, завтра мне понадобится много сил и выдержки, поэтому завтра мне не следует думать о том, что разрывает мое сердце и дороже для меня, чем собственная жизнь. Лучше я уже сейчас попрощаюсь с вами.

Девочка моя дорогая, невыносимо тяжело мне сознавать, что я тебя никогда больше не увижу. Карлос, мой дорогой, любимый Карлос, – выходит, навсегда я расстаюсь с твоей заботой и любовью. Как сильно люблю я вас обоих! Спасибо, жизнь, что ты мне вас дала. Завтра все оставшееся мне время посвящу выполнению последнего долга перед живыми. Это у тебя, любимый мой, я научилась понимать, что значит сила воли, особенно когда ее питают такие источники, как у нас с тобой. Я боролась за правду, за хорошее, за лучшее в жизни. Прощаясь с вами, обещаю быть до последней минуты такой, что стыдиться меня вам не придется. Не думайте, что, если я готовлюсь к смерти, я сдаюсь. Я просто готовлюсь встретить ее достойно. Но мало ли что может еще случиться! До последнего момента я буду полна решимости жить».