Прометей № 3

Расчет бизнеса был верным. Митинги следовали один за другим, но число участников сократилось до шестисот. Пошел снег. Было холодно. Река встала и на очередное собрание 11 декабря рабочие сходились по льду. Со сбором средств в забастовочный фонд ничего не вышло. Вскоре в нем оставалось лишь 10 символических копеек на человека.

10 декабря стачком решил обострить ситуацию и начать снимать, то есть выводить с рабочих мест экипажи судов. Биржевой комитет испугался. Пароходы, с которых ушли команды, могли быть быстро разграблены, и потери в этом случае оказались бы невосполнимыми. Требования о повышении зарплаты и даже об оплате дней забастовки были удовлетворены. Стачка завершилась победой.[432]

11 декабря на пристани «Захаров и Скрепинский» прошло очередное собрание рабочих. Им руководили Шпилев и Поспелов, которые сами распространяли социал-демократические листовки. Выступал Сарабьянов, объяснявший разницу между прямыми и двуступенчатымии выборами.

В субботу 18 декабря прошел массовый рабочий митинг на Заячьем острове. Вел его опять Шпилев. В толпе стояло трое переодевшихся рабочими полицейских. Они скрупулезно посчитали, что было роздано чуть больше сорока листовок, то есть с типографией у социал-демократов были какие-то перебои. Помимо рабочих, в митинге участвовали учащиеся гимназии и Реального училища. Сам Шпилев говорил только на профсоюзную тематику, рассказав о результатах переговоров. Политические акценты расставили Поспелов, Аствацатуров и Изабелла Казбинцева – жена врача и эсерка.[433] Казбинцева решила пройтись по социал-демократам. Он говорила, что эсдеки представляют только немногочисленный рабочий класс, а 100-миллионная крестьянская масса остается без внимания. С ней со свойственной молодости принципиальностью поспорил Сарабьянов. Он напомнил о бесконечных стачках, митингах, акциях и даже баррикадных боях, на которых людей поднимали социал-демократы. И спросил, где все это время были эсеры. Отвечать Казбинцевой было нечего.[434] В заключении митинга были предложены две резолюции – от РСДРП и ПСР. Абсолютное большинство собравшихся поддержали социал-демократов.[435]

Массовые декабрьские аресты

Еще 12 декабря Имперский Департамент полиции отправил руководителям российских губерний телеграммы о немедленной ликвидации социал-демократических организаций. Начальник Астраханского жандармского управления сообщил, что в разгар стачки делать это рискованно, а надо выждать время и арестовать потом и социал-демократов, и стачком. «Немедленная ликвидация, в которую, конечно, должен войти и стачечный комитет, и закулисные руководители его социал-демократы, может произвести нежелательное обострение», – писал Шейнман.[436]

14 декабря в гимназии и реальном училище прошли собрания учеников с целью отпраздновать 80-летнюю годовщину восстания декабристов. Через день такое же собрание прошло и в духовной семинарии. В реальном училище прошло голосование за забастовку, поддержанное 142 учащимися из 250-ти. По этому случаю руководство закрыло училище на месяц.[437]

Жандармы узнали, что в ночь на 24 декабря в доме Путикова на Белгородской улице[438] проходит общее собрание социал-демократов. Снаружи стояли двое вооруженных рабочих, но полиция без проблем их задержала, после чего поднялась наверх. Всем собравшимся, а их было более чем пятьдесят человек, было объявлено об аресте. Участники собрания потребовали соединить их по телефону с прокурором и категорически отказались куда-то идти. Дело было поздней ночью. Прокурор не спал, но от телефонного разговора отказался.

После долгого препирательства 56 арестованных согласились дойти до отделения полиции. Среди них было семь женщин. В отделении им объявили, что все могут идти по домам, но Маркарьянц будет задержан. Социалисты, к огорчению полиции, отказались покидать отделение. Они заявили, что останутся здесь до тех пор, пока их товарищ не будет отпущен. Прибыл начальник жандармерии Шейнман. Спор между ним и революционерами затянулся до трех часов ночи. Наконец, Маркарьянц дал честное слово прийти в полицию через день, и на этом все разошлись. Через день Маркарьянц приехал на квартиру к начальнику жандармерии Шейнману. С собой он захватил несколько книг, которые хотел почитать в тюрьме. Шейнман возражать не стал.[439]

Шейнман подписал приказ о проведении обысков сразу у полусотни астраханцев – активистов РСДРП. Показателен социальный состав этих людей. Больше половины из них относились к рабочим, восемь работали приказчиками, пять врачами и учителями и пять еще сами обучались в гимназии и реальном училище. Среди остальных отдельно отметим владельца гостиницы, золотых дел мастера и модистку.[440]