Прометей, или Жизнь Бальзака

Но надо еще съездить в Киев, чтобы там вписали госпожу де Бальзак в паспорт мужа и выдали визу на выезд из Российской империи. Во время этой поездки он получил воспаление глаз. Он не может ни читать, ни писать: какое-то черное пятно застилает бумагу. После нового лечения доктор Кноте отпускает супругов, и 25 апреля они трогаются в путь. Они ехали через Краков и Дрезден, и путешествие их было ужасным. Дороги развезло, карета увязала в грязи по самые дверцы. Задыхающемуся, почти слепому Бальзаку приходилось вылезать из берлины и сидеть на размокшей земле, пока крестьяне, вооружившись самодельным домкратом, вытаскивали из грязи карету. Бальзак хватался за сердце и дышал с трудом.

Ева де Бальзак - своей дочери Анне, Броды, 30 апреля 1850 года:

"Меня очень беспокоит его здоровье: приступы удушья у него случаются все чаще, да еще крайняя слабость, совсем нет аппетита, обильный пот, от которого он все больше слабеет. В Радзивилове нашли, что он ужасно переменился, что его с трудом можно узнать... Я его знала семнадцать лет, а теперь каждый день замечаю какое-нибудь новое его качество, которого я не знала. Ах, если бы вернулось к нему здоровье! Прошу тебя, поговори о нем с доктором Кноте. Ты и представить себе не можешь, как он мучился эту ночь. Я надеюсь, что родной воздух пойдет ему на пользу, а если надежда обманет меня, поверь, участь моя будет печальна. Хорошо женщине, когда ее любят, берегут. С глазами у него, бедного, тоже очень плохо. Я не знаю, что все это значит, и минутами мне очень грустно, очень тревожно..."

А в заключение: "Бильбоке говорит, что он поправится, как только вступит на французскую землю". Десятого мая они прибыли в Дрезден. Бальзак, не видя букв, которые выводил на бумаге, написал Лоре Сюрвиль: "Наконец-то мы здесь, живы, но больны и устали. Подобное путешествие сокращает жизнь на десять лет; сама посуди, каково это было: бояться, что мы в дороге опрокинемся и задавим - она меня, или я ее, или оба умрем, задавив друг друга. А ведь мы друг друга обожаем..." Бальзак настоятельно просил и Лору, и госпожу Бальзак, чтобы старуха мать не дожидалась супругов на улице Фортюне. Ведь это было бы неприлично. "Моя жена должна поехать к ней и засвидетельствовать ей свое почтение. Когда это будет сделано, мать может по-прежнему выказывать свою преданность; но она унизит свое достоинство, если останется и будет помогать нам распаковывать вещи". Госпожа Бальзак-старшая (вежливая замена эпитета вдовствующая) должна была вручить ключи слуге-эльзасцу Франсуа Мюнху и отправиться ночевать к дочери в Сюрен.

Путешественники задержались на несколько дней в Дрездене, где их радушно приняли друзья Евы. Супруги ходили по магазинам. Бальзак купил себе превосходный дорожный несессер, а его жена - "жемчужное ожерелье, которое святую и то бы свело с ума". Своим детям госпожа де Бальзак написала: "Метр Бильбоке целует вас". Супруги казались счастливыми, насколько можно быть счастливыми, когда вблизи во мраке бродит смерть.

Наконец в тихий майский вечер они прибыли в Париж. Утром этого самого дня старуха мать покинула дом и уехала в фиакре, предварительно украсив, по приказанию сына, жардиньерки цветами и поставив в вазы кустики капского вереска. В сумерки на улице Фортюне остановилась дорожная карета. Из нее, задыхаясь, вылез почти слепой мужчина, изнуренный двухдневным перегоном и бессонницей, а за ним - все еще красивая женщина. Кучер позвонил. Никакого ответа. В доме, однако, жили, в окна видно было, что все комнаты освещены и украшены цветами. Несмотря на долгие и громкие звонки, никто не вышел отворить дверь. Прибытие, которое Бальзак хотел обставить столь торжественно, походило на дурной сок. Среди ночи кучеру пришлось идти к слесарю Гримо, проживавшему на улице Фобур-Сент-Оноре в доме N_175. Когда же наконец супругам удалось войти в особняк, так любовно убранный, они убедились, что на Франсуа Мюнха, их слугу, внезапно напало буйное помешательство. Он все разгромил в доме, потом забаррикадировался. Чтобы сдать его в больницу, надо было дождаться рассвета. Расплатившись со слесарем, с кучером и отпустив обоих, Ева ушла к себе, в красную спальню, а Оноре к себе, в голубую спальню. Последний лоскуток шагреневой кожи, лежавший в его жилетном кармашке, стал совсем маленьким - не больше лепестка розового подснежника.

XLI. НАВСТРЕЧУ СМЕРТИ

Когда дом построен, в него входит Смерть.

Турецкая пословица

"Бильбоке доехал в таком ужасном состоянии, в каком ты никогда его не видела. Он ничего не видит, не может ходить, то и дело теряет сознание", писала Ева своей дочери Анне. Бальзак не в силах был подняться с постели, жена сидела возле него. На следующий же день после его возвращения доктор Наккар навестил своего пациента и друга. Испуганный состоянием больного, он тотчас потребовал созвать консилиум, который и состоялся 30 мая. Врачи предписали пустить кровь или поставить кровососные банки, давать слабительное и мочегонное; предписали избегать всяких волнений, говорить мало и вполголоса.