Прометей. Ледяное безмолвие

Рашев сообразил, что его появление не сулит ему ничего хорошего. Он решил ретироваться незамеченным, как вдруг из-под стола секретарши высунулся человек. В руках он держал свалившиеся на пол папки с документами. На секунду их взгляды пересеклись. И Наиль понял, что ему срочно надо спасаться. Со всех ног, ничего не соображая, он бросился в свой кабинет. Там, за секретной перегородкой, у него была комната отдыха. В ней он принимал важных гостей. Но преследователь увидел, как он юркнул из коридора в дверь кабинета и проследовал по его стопам. Он громыхал шкафами и ругался, находясь всего в шаге от трясущегося за перегородкой учёного. Рашев не стал дожидаться, когда потайная комната перестанет быть таковой. Он растворил окно и спустился по пожарной лестнице на землю. Такой подвиг он вряд ли сможет повторить в будущем. Слишком опасно в его возрасте лазать по верхотуре. Убегая, Наиль Ахмедзиевич заметил, что по этой же лестнице вниз спускается его преследователь. Беглый учёный решил: «Ничего, сейчас сяду в машину – он не догонит». Но у преследователя тоже оказался автомобиль. И он его постоянно догонял: всё ближе и ближе. Пару раз Рашеву пришлось притормозить, чтобы не сбить беженцев, перебегающих улицу в неположенном месте. Страшно ругаясь, он выжал из дорогой машины все её возможности, чтобы успеть проскочить светофор на зелёный свет. Не успел. Не успел – красный загорелся раньше. Но беглецу повезло. Он чудом вырулил, чтобы не врезаться в поток перпендикулярно движущегося транспорта. Этот его рискованный манёвр устроил страшную кучу-малу на перекрёстке. Наиль не знал, попал в аварию преступник или нет. Но больше его никто не преследовал.

Добравшись до дома, он забрал семью и уехал в Майкоп, никого при этом не предупредив.

– Как вы меня нашли?

– Дело техники. Надо было найти – нашли. Собирайтесь, поедете с нами.

Глава тридцать четвёртая

14 апреля Сочи. Кабинет Калачова Опечатка

– Он и правда ничего не знает. Мы его проверили на детекторе, – доложил Артём генералу.

– Снова тупик?

Загадочное выражение лица Артёма говорило об обратном.

– Не томи.

– Рашева, после его побега из института, преследовал автомобиль. По записям камер наблюдения мы выяснили, кто в нём находился.

Шустицкий продемонстрировал генералу снимки автомобиля, где через лобовое стекло хорошо просматривались лица преследователей:

– За рулём водитель посольства.

– Русский?

– К сожалению, нет. У него иммунитет. А второй – советник атташе по культуре. Иден Мортенсен – наш коллега.

– Значит, всё-таки американцы.

Генерал встал, машинально подошёл к окну, застыл на мгновение, задёрнул штору и резко повернулся:

– Раз Рашев ни сном ни духом о проекте не знает, то получается, что наши «друзья», тоже обмишурились, вцепившись не в того, кто им нужен.

Артём пожал плечами, скривив при этом гримасу «не ошибается тот, кто не ошибается».

– Нет, дорогой мой друг и соратник. Всё не так. Они знали, что искали. Они искали не Рашева, а технический проект.

– С чего вы взяли?

– С того, Артёмка, с того. Мы упустили маленькую деталь. Ребята из Лэнгли, назовём их так, хотя их штаб-квартира давно переехала в более тёплые края, прокололись. Но прокололись не в том, что посчитали Рашева отцом проекта «Прометей», а в том, что назвались Шелиховым и Бузмаковым. Они хотели под этими именами легко проникнуть в институт, найти проект, а после этого уже плевать на эту зацепку для нас. Но по какой-то непонятной мне причине цэрэушники не нашли то, что искали. Они вообще не думали, что застанут на месте директора и его зама – институт уже давно не действует. Но, встретив в месте своего поиска Рашева и Гольдберга, ребятки посчитали, что кто-то из этих двоих перепрятал проект. Именно поэтому довели до инфаркта Гольдберга и пустились в погоню за Рашевым. Но мы теперь, благодаря их промаху, знаем, что нам надо искать Шелихова и Бузмакова. Подумай, почему они назвались именно этими именами? Откуда они им известны? Предположу, что Шелихов и Бузмаков сидят у американцев в подвале, но, по-видимому, до сих пор отказываются на них работать. Янки прекрасно понимают, что изобретатели «Прометея», даже подписав согласие на сотрудничество, могут тихо саботировать, имитируя работу над проектом. Что-то типа итальянской забастовки. Вот если бы у америкосов были на руках все документы по «Прометею» – всё изменилось бы мгновенно. У них полно своих талантливых ребят, которые, имея готовый проект, способны его запустить самостоятельно. Вот так-то. Тем не менее, для нас ничего не меняется. У нас нет ни документов, ни изобретателей, ни самого изобретения. Жуткий цейтнот, но флажок ещё не упал. Надо спешить. Итак, проект не попал в чужие руки. Но если бумаги не у наших заокеанских друзей – тогда где? И я тебе отвечу. Они всё ещё в НИИ. Что говорил охранник?

– Что? – не понял шефа Шустицкий.