Прометей. Ледяное безмолвие

– Он говорил, что 31 марта в контору приходил Бузмаков. Мы его видели на видеозаписи. Срочно объявляй аврал. Прямо сейчас езжай с Алиской в НИИ, узнай, кто был в тот день в здании и всех тащите сюда.

На вызов в кабинет буквально вбежали: Лиза, Влад и Кацэ.

– Вы, – Калачов указал на Ахтарова и Юшкевич, – бросайте всё. Займитесь поисками реальных Бузмакова и Шелихова. Если не найдёте их самих, подробненько составьте базу всех их контактов, всех родственников до седьмого колена, всех любовниц, собутыльников и случайных знакомых. Лиза, с тебя досье: чем они дышали, что заканчивали, где работали, какие научные звания имели и главное, чем конкретно в последнее время занимались. Действуйте!

В дверях Лиза с Владом столкнулись с Нутрецовым. Генерал тут же отреагировал на его появление:

– О! Товарищ полковник пожаловали. Соизволили. Снизошли. Что так долго? Докладывал вышестоящему начальству или ботинки чистил?

Нутрецов в ответ сжал добела губы, но промолчал.

– Володенька, когда объявляют тревогу, ты у меня должен появляться ровно через сорок две секунды. Понятно? Нет? Или ты письменный приказ ждал? Раз опоздал – значит, сегодня не у дел. Можешь идти домой. Завтра в 8:00 чтобы был у меня в кабинете.

Нутрецов вышел. Калачов перевёл взгляд с входной двери на Целовальникова, который вальяжно развалился в кресле, закинув ногу на ногу.

– А ты чего такой деловой здесь расселся? – по генералу никогда невозможно было понять: серьёзно он говорит или шутит.

Кацэ к соблюдению субординации всегда относился поверхностно. Он уважал командора и наивно считал, что для взаимоотношения с начальством этого достаточно. Кирилл расплылся в улыбке и развёл руками:

– Я что, тоже свободен?

– Ага, сейчас. Ты у меня здесь жить будешь. Потому что ты человек незаменимый. Цени это звание.

– Я ценю. Мало того, я здесь давно уже живу. Даже забыл, как двери моего дома выглядят. Плохо одно – чемоданы двигаются.

– Какие «чемоданы»?

– Обычные – с моими вещами.

– Куда двигаются?

– К входным дверям. Командор, я ведь женат. Ты не знал? Эх, давно мы дома не были…

– Что ты врёшь? Я тебя, как облупленного знаю. Женат он…

– Вот ведь! Даже помечтать нельзя. Естественно, не женат. Когда мне? Всё время на работе.

– О, господи, совсем мне мозги запарил. Давай, докладывай, как там наше насекомое?

– Ja, ja, mein General. Насекомое – нормально. Всё видит, всё слышит. Только этот наш атташе больно хитрожопый. Он музыку включает и отворачивается к стене, когда разговаривает о чём-нибудь серьёзном. Но я обратил внимание, что на этой стене портрет их первого президента висит за стеклом. Пишу видео в его отражении. Подобрал программки, которые хорошо восстанавливают картинку. И распознаватель речи по губам нашёл подходящий. Уже кое-что есть. Аналитики сбивают записи в осмысленный текст. Кстати, пока здесь у вас сидел, ввёл в программку распознавания фамилии: Бузмаков и Шелихов. Чётко встали в нерасшифрованные дырки. Скажу так, атташе наш очень интересуется этими ребятами. Только по тексту можно понять, что Шелихов не здесь находится, а в Москве.

– В Москве?

– Да, хочешь, дам послушать?

– Не надо. Я тебе верю. Значит, он в Москве…

…Первым с докладом к генералу явился Шустицкий:

– Андреева пока занимается остальными. А я, как только нашёл секретаршу Гольдберга, так сразу привёз её сюда. Даже не стал без вас её допрашивать.

– Зови.

Ирина Эдуардовна подробно рассказала, как к ней приходил Бузмаков и к кому она его послала.

По приказу генерала привели Рашева. Женщина при нём повторила:

– Я ему сказала: иди прямо к Соболевскому. Он говорит: академик в длительной командировке. После этого я направила его в кабинет Наиля Ахмедзиевича.

– Ко мне? – выдохнул Рашев, прижав растопыренную ладонь к груди. Эмоциям в его мимике не было предела. Можно было даже подумать, что он вообще в своём кабинете никогда никого не принимал. Наиль Ахмедзиевич возмущённо затряс руками, словно его пытались уличить в государственной измене: – Она лжёт. Никакой Бузмаков ко мне не приходил.

– Вы не знаете Бузмакова? – задал естественный вопрос генерал.

– Конечно, нет! – убедительно ответил заместитель директора института. Ответил так, как будто от этого зависела его жизнь.

– Это же ваш работник, – генерал не менял тона. – Вот и Ирина Эдуардовна подтверждает.

– Не знаю я никакого Бузмакова, – упорствовал заместитель директора института.

– Как же так? – удивилась Ирочка. – Владимир Натанович сразу его признал. Правда, тут же объявил о его увольнении. Я ещё не выжила из ума и прекрасно помню его слова: «Вся ваша лаборатория, которая зависла в Москве, уволена без выходного пособия за самоуправство». Так прямо и сказал.

– А! – дошло наконец до Рашева. Он тут же переменился в лице и в голосе: – Да, да, да, да… я и забыл совсем. Лаборатория Шелихова. Как же… конечно… Я лично сто раз им звонил, чтобы они законсервировали лабораторию, а сами с отчётами срочно явились сюда. Но они не послушались. Пусть теперь пеняют на себя. Я не понимаю некоторых людей: есть приказ – надо его исполнять.

Артём ухмыльнулся и пробурчал что-то ехидное.