Прометей. Ледяное безмолвие

– Юра, пойми, я там сжигаю себя. Сжигаю зря. Я не хочу больше администрировать. Хочу отвлечься. Хочу быть полезным. Я всё же учёный. И, возможно, хороший учёный. Поэтому более подходящего момента, чтобы сложить с себя все полномочия, я не вижу. Настала пора на склоне лет заняться наконец наукой. Мне хочется верить, что я смогу сделать что-нибудь полезное.

Президент нахмурился. Он был неумолим:

– Мне кажется, что самая большая польза от тебя сейчас именно там.

– Нет-нет, не уговаривай меня. Всё решено.

– Всё равно не пойму истинной причины.

– Совесть. Совесть – вот истинная причина, – Соболевский загнал пальцы в седую шевелюру, а затем опустил их, проведя по щекам: – Нет, Юра, уволь. За эти дни я натерпелся по полной программе. Каждый встречный заглядывает мне в лицо – мол, меня не забудь. Каждый второй заискивает, как перед дамой с косой: спаси, я не хочу умирать. Стоит активировать телефон – тут же звонки: включи в списки мою жену, тёщу, дядю, любовницу. Как будто это я всё решаю?! К чёрту, к чёрту, – академик резко крутанул головой. – Не-хо-чу! Можешь вычеркнуть меня из списка. Но заниматься этим проектом я больше не буду.

– Ладно. Отдохни пока. К этому вопросу мы вернёмся потом – его надо решать коллегиально.

– Не-не-не-не! Уволь, – Соболевский нервно замахал руками.

Президент успокаивающе кивнул:

– Хорошо, как скажешь. Решение остаётся за тобой. Давно хотел пообщаться с тобой тет-а-тет. Вечно дела мешают. Давай просто попьём кофейку, как будто у нас и вовсе нет никаких проблем. Садись, – он нажал кнопку и попросил: – Пусть нам принесут кофе и что-нибудь сладкое.

Они уютно расположились в мягких креслах и ещё долго болтали о жизни, о родственниках, о благостных временах юности. Теперь любое событие из прошлого рассматривалось в призме розовых очков. Всё казалось прекрасным, простым и замечательным. Стрекалов всё же не мог не поинтересоваться давно волнующим его вопросом:

– Скажи мне, Сеня, – они окончательно перешли на доверительное общение, – как так произошло, что катастрофа свалилась на нас столь внезапно? Мне казалось, что для науки 21 века у природы нет тайн. Неужели никто не подозревал?

– Как «не подозревал»? Подозревали многие. Я в том числе. Но я тогда был молодым, не убелённым сединой и авторитетом. Нас никто не слушал. Этот вселенский вой про наступление глобального потепления очень напоминал молитву в какой-нибудь секте. Кто не бьёт лбом о пол – того в утиль. И никто не будет слушать оправданий. Так было и в науке о климате. Апологеты теории глобального потепления выскочили на сцену, отобрали микрофоны у оторопевших оппонентов и капитально продули уши всем живущим на нашей Земле. А заодно и мозги. Что ты! Все, кто высказывал хоть малейшее сомнение, объявлялись дилетантами, провокаторами, а то и террористами, которые хотят погубить нашу планету. Я знаю умных маститых учёных, которые из-за своих убеждений попали в тюрьму. Некоторые там сгинули безвозвратно. Я тоже думал, что живу в просвещённые времена, но миром правит мракобесие. И это прискорбно. Мы не сильно отличаемся от общества времён Джордано Бруно.

– Я понимаю, понимаю. Мне интересно знать, когда началось это жуткое похолодание. И почему? Слышал даже, что причина кроется как раз в глобальном потеплении. Что оно привело к изменению океанских течений и тёплые воды перестали двигаться к полюсам.